Честь исправлена (ЛП)

— Я знаю, кто он. Он и его «братья» регулярно упоминаются в наших отчётах о внутренней безопасности. Пока, насколько я понимаю, он всё готовит для всего, что связано с атаками?

— Он был в списке наблюдения ФБР в течение многих лет, — сказала Савард. — Ничто не связывает его с WTC, кроме сроков его заявления. Что касается этого, он либо очень хорошо догадался о том, кто стоял за атаками, либо он действительно что-то знал. К сожалению, никто не может доказать предварительные знания. Но если его группа знала, другие патриотические группы тоже.

— То, что у нас есть, — подхватила Фелиция, — это свободная ассоциация неонацистов, скинхедов, белых сепаратистов, христианских патриотов, неофедератов — и этот список можно продолжать и продолжать — которые медленно формируют коалицию военизированных организаций в этой стране. Они делятся разведанными и подпитывают фанатизм друг друга. И они не отдают друг другу. Кодекс молчания и всё такое.

— Мы ищем во всех этих организациях что-то, что связано с этими четырьмя мужчинами, — сказала Савард. — Проблема в том, что наши сведения об этих группах разбросаны по всем различным учреждениям. Мы буквально сводимся к тому, чтобы прочёсывать внутренние записи из полевых отделений ФБР и межведомственные коммуникации, пытаясь составить картину.

— Вы также включили Фостера в смесь? — спросила Кэм.

Агенты кивнули.

— А также? — Кэм наклонилась вперёд, всё ещё веря, что ответ будет найден вместе с ним.

— Фостер — это шифр, — сказала Фелиция, читая из другой папки. — Двадцать девять лет — шесть лет государственной службы. В его карьере нет ничего образцового или проблемного. Его паспорт, который регулярно проверяется нашим агентством, показал три поездки в Европу, кроме поездок, связанных с назначением. Каждый раз в Париж, все три поездки за последние пять месяцев.

Кэм задумчиво прищурилась.

— Там подруга? Парень?

— Никаких признаков каких-либо серьёзных романтических отношений здесь или за границей. И он, кажется, гетеросексуален.

— Савард, ознакомься с расписанием поездок Цапли за последние двенадцать месяцев.

Для отдела прессы Белого дома было обычной практикой публиковать расписание первой семьи на веб-сайте Белого дома, а также на брифингах для прессы, иногда за несколько месяцев.

Это усложняло работу Секретной службы, поскольку предоставляло предварительную информацию всем, кто мог представлять угрозу, но это было частью политики открытого общения, которая была, по крайней мере, платной услугой на Капитолийском холме.

— Поняла, — сказала Савард после минуты просмотра файлов на своём ноутбуке.

— Насколько заранее была опубликована её поездка в Париж?

Савард просмотрела данные, затем подняла глаза от экрана, на её лице появилось выражение ужаса.

— Чуть меньше шести месяцев назад — прямо перед тем, как начались поездки Фостера.

— Я посмотрю, что скажут наши полевые агенты о температуре в Париже, — тихо сказала Валери, когда все за столом успокоились. — Обычно это не горячая зона для террористических ячеек, но сейчас? Кто знает.

— В прошлом месяце в Париже ничего не произошло, — отметила Фелиция, имея в виду недавний визит Блэр в столицу Франции.

— Нет, — сказала Кэмерон, её тон был жёстким. — Ничего, о чём мы знаем.

Она резко встала и пересекла комнату к окнам, выходящим на дюнную дорожку. Она сжала кулаки и сунула их в карманы брюк, потому что хотела что-то сломать. Фостер мог бы координировать нападение на Блэр в течение нескольких месяцев, вероятно, прямо под её носом. Она работала с этим человеком, доверяла ему жизнь Блэр каждый день и всё время, пока он замышлял её убить. Если бы он сейчас был перед ней, она бы убила его снова и снова. Она снова повернулась к команде, выражение её лица было абсолютно нейтральным, и снова села.

— Снимите свои ваучеры с прошлого месяца. Может быть, он стал небрежным и включил что-то, что не было связано с работой в Париже. Поездка на такси, телефонные звонки, что угодно.

Фелиция кивнула и сделала пометку.

— Мы в значительной степени исчерпали глубокую проверку его личности, командир. Он первый из двух детей, оба мальчика. Его отец, ныне покойный, был лётчиком-истребителем Военно-морского флота во Вьетнаме. Мать домохозяйка. Воспитывался в Северной Каролине, получил образование и на юге. Никаких досье, никаких выговоров в его деле, никаких красных флажков. — С гримасой она закрыла тонкую папку. — Как я уже сказала, всеамериканский мальчик.

— Вы что-то упускаете, — тихо сказала Кэмерон, без намёка на критику. — Потому что он не всеамериканский мальчик. Всеамериканские мальчики могут быть привилегированным классом, и иногда они могут быть расистами и гомофобами, но они все ещё не связываются с террористами. И они не пытаются убить дочь президента. — Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Она подумала о Фостере, идеальном агенте секретной службы. Умный, воспитанный, патриот. И как-то извращённо и ошибочно. Что же превратило человека во что-то подобное? — Сколько ему было лет, когда умер его отец?

— Э-э … — Фелиция забралась в документы.

Савард заговорила первой: