Честь Рима (ЛП)

— Дождь, — вздохнула Петронелла. — Пойдемте побыстрее.

Резкий треск и раскат грома возвестили о начале ливня, когда они достигли окраины Камулодунума. Люди спешили укрыться, а торговцы на рынке упаковывали свои товары в корзины и накрывали их чехлами из козьей шкуры, чтобы защитить от ненужного промокания. Когда упали первые капли, в небе вспыхнула яркая вспышка света, а в полукилометре или около того вдали появилась яркая белая молния и исчезла в одно мгновение. Прошло кратчайшее мгновение, прежде чем их уши наполнил раскатистый раскат грома, закончившийся глубоким ударным грохотом. Дождь захлестал с неба не на шутку, шипя в воздухе. Инстинктивно пригнув головы, все четверо перешли на рысь и направились к воротам, ведущим во двор перед домом легата.

Сбоку стояли две большие четырехколесные крытые повозки. Человек в темном плаще, который развевался вокруг него на ветру под проливным дождем, распрягал упряжки мулов.

— Я разберусь с этим, — сказал Макрон. — Вы трое, идите внутрь.

Пока они мчались сквозь тонкие серебристые стержни дождя, огибая уже образовавшуюся большую лужу, Макрон поспешил к погонщику мулов.

— Кто ты? — спросил он. — И что здесь делают эти подводы?

Мужчина повернулся и быстро склонил голову. — Они принадлежат моему хозяину, господин.

— Где он? — Макрона раздражала мысль, что кто-то мог взять на себя такую вольность, чтобы приткнуть эти телеги прямо у его дома.

— Внутри, господин. С остальными.

Макрон хотел было потребовать больше информации, но новая вспышка ослепительного света осветила двор белыми и темными тенями, сопровождаемая оглушительным раскатом грома. Он отвернулся и побежал ко входу в дом, чувствуя, как первые струйки ледяного дождя стекают по его коже, и как обжигающая холодная влага проникает сквозь его плащ и тунику. Пробежав через дверной проем, он выпрямился, тяжело дыша, когда посмотрел на группу темных фигур на дальнем конце атриума. Еще больше молний полоснуло небо над головой мерцающей серией ярких вспышек, которые залили атриум светом.

Напротив себя он увидел Рамирия и Кордуу, стоящих сбоку, и Петронеллу, стоящую на коленях и обнимающую маленького мальчика. Рядом с ними стояла темноволосая женщина, которую Макрон не узнал. Рядом же с ней, обняв ее за плечи, стоял префект Катон, самый близкий друг, которого Макрон когда-либо знал за время своей военной службы. Высокий, за тридцать, худощавого телосложения, у него были темные вьющиеся волосы и белый шрам, пересекающий его лицо по диагонали от лба до щеки. С момента их последней встречи годом раньше к ним добавилась одна заметная черта: большой шрам над левым веком Катона.

Когда гром стих, Макрон широко раскинул руки и выкрикнул самое искреннее приветствие на которое он был способен. — Трахни меня Марс, если это не Катон!

Его друг ухмыльнулся в ответ. — Не то приветствие, которого я ожидал. Простое «я так рад тебя видеть» вполне бы подошло, особенно учитывая присутствие моего сына и этой матроны.

Макрон поспешил вперед и сцепил предплечья со своим бывшим командиром. — Ради всех богов, парень, рад тебя видеть! — Он обратил внимание на темноволосую женщину рядом с Катоном. — И кто это?

— Клавдия, поздоровайся с центурионом Макроном, недавно служившим в преторианской гвардии. Не пугайся его суровой внешности, потому что он так же суров и внутри.

Она улыбнулась. — Я так много слышала о тебе, центурион. Не все так плохо.

Несмотря на дорогой покрой столы и золотую застежку на плаще, в ее акценте чувствовались отголоски Субуры, и Макрон понял, что она не дочь из какого-нибудь аристократического дома. Прежде чем он успел оценить ее дальше, он почувствовал, как маленькая ручка схватила его и дернула. Он посмотрел вниз и увидел, что сын Катона улыбается ему.

— Дядя Макрон, я скучал по тебе.

Макрон присел на корточки так, чтобы его лицо было на уровне лица Луция, и держал мальчика на расстоянии вытянутой руки, внимательно осматривая его. — Как же ты вырос, маленький мужчина.

— Я больше не маленький, — надулся Луций.

— Тебе еще есть куда расти, — Макрон сжал кулак и легонько хлопнул его по плечу. — Продолжай в том же духе, и уже скоро это ты будешь наклоняться, чтобы быть на одном со мной уровне.

Луций гордо улыбнулся. Когда Макрон встал, большой пес с взлохмаченной шерстью и покрытой шрамом шишке на том месте, где когда-то было еге ухо, примчался из сада в перистиле и вскочил, упершись большими лапами в грудь Макрона, лизнув центуриона в лицо.

— Ах, Кассий, у тебя все еще столь же отвратительное дыхание. Я не знаю, зачем ты держишь этого зверя, Катон. — Макрон поморщился и толкнул собаку, прежде чем ласково погладить ее по голове.