Честь снайпера

И всё же Штурмгеверы были отменным оружием, разве что ужасным на взгляд перфекционистов — штампованый метал, грубая финишная обработка и агрессивный эргономический дизайн делали их чем-то вроде уродливой и прекрасной одновременно конструкции, очаровывающей в общем и целом. Их проблемой была затруднённая стрельба из положения лёжа, поскольку мешался длинный, выступающий магазин, а также соблазн автоматического огня, который превращал Штурмеверы в пожирающих боеприпасы монстров, оставляющих десантника без патронов за одну минуту — особенно если он не практиковался как следует в стрелковой дисциплине.

Тем временем все десантники пересекли реку и приступили к стрельбе аккуратными одиночными выстрелами, избегая автоматических очередей. Тут у кого-то хватило ума на то, чтобы привлечь к делу «Дегтярёва», прокручивая диск за диском и расстреливая патроны 7,62*54 по наступающим, вдоль зданий и по окнам. Он мог позволить себе переводить боеприпас, поскольку не собирался тащить с собой эту чёртову штуку.

— Торопитесь, чёрт дери вас! — орал Карл, хоть и не мог всерьёз пожаловаться на неторопливость подрывников, роющих нору на простреливаемом пространстве, взмахивая лопатами с отчаянной скоростью, в то время пули шлёпались вокруг них и отскакивали от стен либо покрытия моста, порождая огромное количество осколков и пыли. Им было что делать, кроме как прислушиваться к Карлу.

Патроны закончились. Он аккуратно пристроил пустой магазин на его место в подсумке, строго по протоколу — поскольку запасные магазины было крайне сложно добыть, и собирался уже воткнуть новую двадцатку, как увидел выкатывающийся из-за угла основной советский танк Т-34.

— Какого хера этот парень здесь делает?

Глава 23

Музей в Коломне

Наше время

Последний зал был светлее остальных, словно бы свет проникал сюда через прозрачный потолок. Суэггер быстро понял — почему. Это была выставка картин, весьма реалистичных, отражавших различные моменты из столкновений партизан с немцами. Подойдя к первой, звавшейся «Наши бойцы на мосту через Равококов», Боб принялся внимательно изучать её.

Картина выглядела словно кадр из очень дорогого фильма. Всё было в идеальном фокусе — неважно, в десяти ли футах от художника либо в тысяче. В центре был мост, разносимый надвое яростным взрывом, поднявшим в воздух немецкий локомотив и несколько броневагонов. Орущие немецкие солдаты вываливались из них, уверенные в том, что погибнут, упав на камни. На переднем плане ликующий партизан смотрел на дело своих рук, поскольку только что он нажал рукоять детонатора. Вокруг него стояли красивые, радостные люди с томмиганами — они улыбались и веселились, празднуя уничтожение поезда.

— Это зовётся соцреализмом, — сказала Рейли. — Расцвело при Сталине. Искусство имело целью прославление и продвижение государственных идей. Многие великие моменты запечатлены искусством.

— Парню хватало аккуратности, — ответил Суэггер. — На кожухе ППШ четыре вентиляционных отверстия, и будь я проклят, если он не нарисовал их все. Затвор нарисован отведённым назад — именно так они и носили ППШ для того, чтобы иметь возможность быстро выстрелить. При таком положении затвора открыто окно эжектора для выброса гильз. Так вот, у него и затвор отведён, и эжектор открыт! Он, наверное, сам был автоматчиком.

— Я полагаю, что министерство подъёма морали и культуры снабдило его ППШ, чтобы нарисовать. Они, наверное, и мост с локомотивом взорвали, чтобы он правильно нарисовал.

Суэггер пошёл дальше, изучая дюжины идеально изображённых моментов войны, созданных художниками того времени, спонсируемыми государством. Каждая картина хвасталась той же безупречностью — абсолютной идеальностью в снаряжении. Везде присутствовали Т-34R, а не Т34С, которые были бы более уместны, и счастливые, красивые экипажи, празднующие разнообразные победы над немецким зверем. Художники — картины смотрелись так, словно их нарисовал один и тот же крайне плодовитый автор, но на самом деле авторов была как минимум дюжина — проявляли одни и те же добродетели: отличное техническое ощущение механизмов, оружия, авиации, строений и транспорта, свойственное чертёжникам, а также отменное чувство погоды. Небо было затянуто штормовыми облаками, а снег сыпался на землю по горизонтали, так что вы так и чувствовали заряды снега, колющие ваше лицо. Ветер казался жестоким и пронзительным.

Иллюзия слегка нарушалась на людях, которые изображались практически в одной и той же позе и с одинаковым выражением лица. Чётко прорисованные руки, особенно когда они сжимали оружие, тела слегка неуклюжи, словно им было неудобно контролировать движения, ноги словно бы путались.