Честь снайпера

Гершон быстро заделался экспертом по добыче платины, её маркетингу и использованию, равно как и по её истории, культуре и репутации. Он узнал, что платиновую индустрию, как и мир в целом поразила рецессия, а гигант AMPLATS в настоящее время сокращал рабочие места против воли влиятельных южноафриканских профсоюзов, а впереди проблем ожидало ещё больше. Из положительных моментов — русские (вторые по размеру производители) и южноафриканцы собирались организовать регуляционный комитет и биржу, которые принесли бы дисциплину и стабильность в цене в этот неуправляемый бизнес, сейчас находящийся в нисходящем тренде.

Гершон увидел, что уловленный им пик был и в самом деле необычным для имеющегося экономического климата. В другие недели — возможно, но на этой — неожиданно. Так что он сравнил свою находку со средними значениями других рынков, что подтвердило тезис о приобретении необычно большого количества индустриальной платины в один из дней прошлого месяца. Это сообщил ему рынок. Потребление вызывает рост цены — таков закон вселенной. Однажды кто-то стал охоч до платины — жадная пташка, и в этот день рынок COMEX показал рост цены слегка выше полупроцента. Немного… но достаточно, чтобы вызвать любопытство.

За следующие несколько дней Гершон узнал из «Обозревателя индустрии драгоценных металлов» — дорогого, эксклюзивного агентства новостей, в которое он проник — что организация «Нордайн Gmbh», новичок на рынке драгоценных металлов со штаб-квартирой в Швейцарии, приобрела свыше десяти тысяч тройских унций платины у AMPLATS. Что это за «Нордайн»? Зачем им столько платины?

Оказалось, что до момента приобретения и оплаты (очень быстрой) купленной платины «Нордайн» попросту не существовал. У них был веб-сайт изысканной красоты, который давал ноль информации, а на главной странице висел крайне стильный логотип, напрочь лишённый смысла. Внимательно разглядев его, Гершон заметил две элегантные параллельные линии в правой половине овала. Другая же часть содержала девиз компании, гласивший:

«Нордайн — смотрящий в будущее».

Он изучил линии внимательнее. Линии, как оказалось, образовывали левой частью логотипа два человеческих лица — крайне тщательно (и, как он заметил, весьма удачно) лишённых любых племенных либо этнических отличий. Два человека смотрят в будущее — что может быть более безобидным?

Затем — название. В сухом остатке оно значило «северная сила» — ещё одно бессмысленное постиндустриальное словцо. Типично корпоративное, типично непрозрачное, созданное не для того, чтобы выражать смысл, а чтобы давать простор для толкования, предоставив любому потенциальному клиенту возможность додумать светлое будущее под крылом сильной компании.

Также там были разделы: «Наша философия», «Наши сотрудники», «Наша история» и раздел частых вопросов. Ни одна ссылка не работала. Не было и никаких деловых публикаций, сопровождавших основание «Нордайна» — который, судя по добытым данным, располагался в Лозанне в противоположность Женеве, где квартировало большинство крупных, пронырливых бизнес-акул в виде мультинациональных корпораций. Они не хвалились сотрудниками, не было холёного генерального директора, позирующего на деловой фотографии рядом с толстыми богатеями в костюмах, улыбающихся жёлтыми зубами. Была лишь зарегистрирована торговая марка, но не корпорация, так что их капитал — если он и был — держался в частных руках.

Похоже, что у них не было активов за исключением денег заплаченных через швейцарский банк. Гершон втянул носом воздух, как он делал в случае пробуждения охотничьего инстинкта, и приник поближе к монитору, сфокусировав весь свой мыслительный процесс на тайне платины «Нордайна».

Он думал, думал, думал… Если плохие парни из Хезболлы собирались сделать тактический ядерный заряд, им понадобилось бы собрать множество активов. Сбор золота, алмазов, чеков на предъявителя и иных форм богатства привлёк бы внимание, и рано или поздно (скорее рано, чем поздно) они получили бы на свои задницы «Хеллфайер», запущенный с дрона-беспилотника. А вот используемость платины, её ликвидность и отсутствие гламурного блеска вполне могло сработать — по многим причинам.