Честь воеводы. Алексей Басманов

Ордынцы приближались. Они, очевидно, сочли, что перед ними небольшая дозорная группа русских, и потому смело приближались к роще. Вот уже до Алексея долетели их яростные крики. Вот уже сотня сажен до рощи, вот полсотни. Засверкали кривые сабельки, в рощу полетели стрелы. Вот она, опушка! Ордынцы увидели русских воинов. Можно дотянуться до них саблей, копьём. «Секим башка!» — услышал Алексей. Но что это? В дозоре ордынцев замешательство. Их кони врезались в частокол, вскинулись на дыбы, падают. Сами воины выбиты из седел, полетели на землю. Справа и слева на них наскочили ратники. Те из ордынцев, кои ещё держались в сёдлах, ринулись в сечу. Но и здесь наткнулись на частокол рогатин, непреодолимых для них, вмиг были сброшены на землю. Лишь мурза Аппак, крепкий, широкоплечий воин, кружил на своём жеребце и отбивался от наседавших на него русичей, что-то кричал. У Алексея мелькнуло: «Достать его живым!» И он ринулся к ордынцу. Однако сотского опередил Донат. Сильными руками он вонзил рогатину жеребцу в грудь, тот поднялся на дыбы и рухнул. Мурза Аппак не успел выскочить из седла, и конь придавил его. В тот же миг рогатина взметнулась, и точный удар воина прижал шею ордынца к земле. Татары бились отчаянно, но сила солому ломит. И пятнадцать всадников полегли под ударами русских воинов. Лишь двое — мурза Аппак и молодой ордынец — живыми стояли среди русичей.

Осмотрев место схватки, Алексей велел ратникам упрятать всех убитых в кусты и поймать лошадей.

   — Ловите коней! Чтобы поле было чистым. Заберите оружие! И торопитесь! — Алексей теперь дорожил каждой минутой, понимая, что татарский дозор не мог далеко оторваться от орды.

Так оно и было. В лучах клонившегося к заходу солнца сотский увидел, как в небе, вёрстах в двух, кружила туча воронья. Тем временем пленным связали руки и отвели их вглубь рощи. Там посадили на коней и приторочили к сёдлам. И Алексей повёл сотню к восточной оконечности рощи. На опушке он увидел синеющий спасительный лес. До него было не меньше трёх вёрст. Алексей не стал медлить, понимая, что если они успеют добраться до леса, то орда их не достанет. Он приказал Тихону:

   — Веди сотню на рысях к лесу. Я иду следом.

   — Понял, воевода, — ответил Тихон.

Сотский и молодой воин Филипп, который был посыльным при Алексее, подождали, пока сотня вытянется из рощи, и лёгкой рысью двинулись следом. Алексей думал, что делать дальше. Он понял, что мурзу и его воина нужно немедленно отправить в стан к князю Оболенскому-Большому и поручить это важное дело Донату и его ратникам. Решив так, Алексей соскочил с коня и, держа его за повод, лёг на землю, прислушался. Степь глухо гудела. «Идут басурманы!» — мелькнуло у Алексея. Испытывать судьбу он не хотел. Вскочив в седло, крикнул Филиппу:

   — Давай, друг, летим вперёд! Орда близко!

Спасительный лес приближался. Вот он в версте, вот ближе.

А за спиною у воинов Алексея, уже в виду рощи, заполонив обозримое пространство, двигалась на рысях орда.

Отправив Доната и десять его воинов с пленными в Козельск, Алексей повёл своих ратников лесными опушками обочь орды. Он должен был убедиться в том, куда движется крымская сила — на Москву или на Литву.

В эти же дни от Козельска на запад шла сотня шестого полка — летучего ертаула, — ив ней за сотского шёл сам тысяцкий князь Василий Голубой-Ростовский. Он уже водил сотню до Епифани, но разведка была напрасной. Орда ни к Туле, ни к Рязани не приближалась. И князь Дмитрий Шуйский отправил Василия с сотней в направлении на Рославль. Василий Голубой-Ростовский принял распоряжение как должное и повёл сотню на поиски ордынцев на западных рубежах державы.