Честь взаймы

Маленькое личико волшебницы на миг озарилось огнем фанатичной веры в свою исключительность и непогрешимость.

– И чем же тебе не угодил нынешний лорд-канцлер?

– Всем. Прежде всего тем, что он – безвольная тряпка, а не мужчина.

Не сказала – отсекла молотом кусок от гранитной плиты.

– Ну, милочка моя, тогда надо было заколдовать самого Джевиджа. Он-то как раз самый настоящий мужчина. Кому об этом известно больше? Ты о его волю сломала не один зуб.

Даетжина перетерпела от любовника словесную пощечину с видом святой мученицы. Обидел невинную овечку, негодяй! Как посмел?

– Хватит ехидничать, «милый мой», пора переходить к плану «Б».

– ВсеТворец! Как ты нетерпелива! – всплеснул руками «мэтр Глейр». – Неужели нельзя подождать еще годик-другой?

– Чего ждать? Когда Урграйн докопается до сути и арестует нашего красавца? Или когда объявится настоящий Росс Джевидж? Это, к слову, была твоя идея – переломать ему ноги и запереть в Народную лечебницу.

Тоненькие ниточки бровей чародейки сошлись над переносицей.

– Минуточку! Разве не вы с Дершаном кричали громче всех: «Пусть все выглядит как можно более естественно»?!

Возмущению мага не было предела. Всего он ожидал от стервы, но не такого откровенного перекручивания слов и поступков. «Все с ног на голову поставила, бессовестная тварь!»

– Сама знаешь, его нельзя было посадить на цепь или полностью вычистить память, как Эльдисэ. Тогда о Подменной Личине пришлось бы забыть.

– Я знаю это лучше тебя, – огрызнулась женщина. – Но времени у нас больше нет. Урграйн уже вычислил и под разными благовидными предлогами отстранил от активной работы всех наших людей в Тайной Службе. И ты прекрасно помнишь, скольких трудов нам стоило проникновение в эту вотчину Джевиджа. Я уверена – командор либо что-то знает, либо очень сильно подозревает. Поверь моему чутью – пора заметать следы и начинать новую игру, пока не поздно.

– Опять твои матримониальные планы, – брезгливо поморщился волшебник. – Никогда не понимал этих бабьих штучек.

Его всегда воротило от интриг, построенных на случках… простите… брачных узах, деторождении и прочей животноводческой гадости. Цивилизованные же люди, а ведем себя как грязные дикари.

– Ты мне еще поумничай! – свирепо рявкнула мэтресса. – Завтра приезжает Лигру, и мы уничтожим то, что хранится в подвале его загородного дома.

– Но! – опешил волшебник.

– Так решил Ковен. Точка! Разберем на мельчайшие винтики, что можно – расплавим и обратим в ничто.

– А как же…

– А на него у меня есть еще кое-какие виды. Не смог пригодиться своей никчемной жизнью, пусть послужит смертью.

«Стало быть, приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Жаль».

– Хочешь одним махом избавиться и от наследника, и от двойника?

– Другого случая не представится еще долго. Ну, подумай сам, почему бы нам не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств, а? Все будет сделано чужими руками, эти одержимые идиоты даже знать не будут, как нам помогли.

– Как ты любишь на чужом… плече в рай заезжать, – не мог скрыть досаду «Глейр».

– Я люблю, когда мои задумки выполняются точно и в срок. А ты должен признать, что идея с подменой и стиранием памяти с треском провалилась.

Даетжина изобразила из себя статую Несгибаемой Воли – смотрела мимо любовника и сообщника, словно его не существовало в природе.

– Тебе так легко выбросить в мусор мою работу и двадцать лет моей жизни, – обиженно прошипел он.

– Не нужно жаловаться на свою жизнь, у тебя благодаря мне впереди будет еще десять раз по двадцать лет. Потратишь их с большим толком, и не на извращения с безвольной живой куклой.

– Ты, помнится, была в восторге.

– Ровно до тех пор, пока имелся хоть какой-то смысл. Ныне же он утрачен, «милый». Так-то!

Разговор был окончен, и предлагать чародейке остаться на ночь «мэтр Глейр» не решился. Не в том настроении леди Махавир, чтобы дарить искусные ласки не угодившему ей мужчине. Хотя все эти кружева смотрелись весьма соблазнительно… Но – нет! Лучше не рисковать.

На прощание, уже стоя в дверях, Даетжина еще раз напомнила о совместных планах:

– Завтра вместе с Лигру займемся подвалом. Мы заедем в полдень.

Именно эту фразу и услышала Лалил Лур, истолковав по-своему.