Честити

Сначала должна подняться ее мать и объявить дамам, что пришло время оставить мужчин наедине со своим портвейном. Затем Честити попросят поиграть на фортепьяно — тихо, чтобы не мешать разговорам. Потом джентльмены присоединятся к дамам, и она сможет найти для себя тихий уголок, пока Транквилити и Синсирити будут поражать мужчин своими музыкальными талантами. После этого придет время чаепития, и только тогда, наконец, она сможет покинуть общество.

Такова была обычная программа любого вечера, и Честити успокоилась. Терпение было одной из главных ее добродетелей.

Внезапно почувствовав, что кто-то пристально смотрит на нее, Честити подняла свои темно-зеленые глаза и встретилась взглядом с Алексом Фицсиммонсом. Она заметила чуть изогнутую бровь, уголок его чувственного рта слегка дрогнул. Честити охватило легкое возбуждение, ее вилка со звоном упала на тарелку, что вызвало еще один осуждающий взгляд матери. Честити опустила глаза.

Конечно, она была ему очень благодарна за то, что он выручил ее в неловкой ситуации с пастором. Но разве хорошо так явно разглядывать ее? Наверное, он вспомнил тот беспардонный поцелуй в лесу, настоящий джентльмен никогда бы так не поступил. Он воспользовался ее беспомощным положением.

Честити с трудом проглотила кусочек бисквита. Она чувствовала, как кровь приливает к ее груди, и возблагодарила Бога за то, что предпочла платье с высоким вырезом. Затем попробовала думать о чем-то другом, чтобы подавить поднимающуюся волну смущения. Но это было невозможно, зная, что он наблюдает за ней, пытаясь проникнуть в ее мысли. Яркий румянец залил ее щеки, когда она вспомнила свой ответ на его поцелуй. Честити бросила быстрый взгляд через стол.

Смущение сменилось гневом, когда она поняла, что Фицсиммонс вновь увлеченно беседует с ее сестрой. Взгляд, случайно брошенный в ее сторону, ничего не значил. Она вновь позволила своей глупости, своему романтизму возобладать над рассудком.

Честити вернулась к своему бисквиту и подумала, как это ее мать могла заказать такое невкусное блюдо.

Обед закончился, и дамы удалились. Алекс наблюдал, как его соседка застенчиво улыбается ему, и старался сдержать свое нетерпение.

Ему следовало действовать. Но как он мог заняться расследованием, когда эти липучие девицы-близнецы атаковали его каждую минуту! Он должен удалиться, чтобы сообщить в Департамент внутренних дел…

— Алекс? Что ты предпочитаешь?

Алекс посмотрел на своего старого приятеля сэра Чарльза и указал на мадеру.

— Как прошла ваша поездка, Фицсиммонс? — спросил лорд Хартфорд.

— Без происшествий. Я полагаю, это лучшее, на что можно надеяться, — ответил он, вяло махнув рукой.

— И что, много изменений в наших местах?

Алекс сделал небольшой глоток и пристально посмотрел на пожилого лорда. Что он имеет в виду? Или здесь какой-то скрытый намек? Неужели лорд Хартфорд знает о его прогулке по лесу? Может быть, он почувствовал какую-то угрозу? Алекс придал своему лицу значительное выражение и ответил:

— Не у вас, милорд. Но старое поместье моих крестных, кажется, пришло в полное разорение.

Лорд Хартфорд кивнул.

— Оно находилось в запустении слишком долго, пока наследники решали, что с ним делать. Но я был рад увидеть, что в нем есть обитатели.

Одна француженка.

Изобразив удивление, Алекс сказал:

— Француженка? Я даже понятия об этом не имел. Ну конечно, ведь я и не подходил близко.

— Эмигрантка, — ответил лорд Хартфорд, лукаво подмигивая окружающим, — и довольно хорошенькая…

— Как ее имя? — спросил сэр Чарльз с нескрываемым интересом.

— Графиня де Сен-Пьер, — ответил лорд Хартфорд.

— Графиня? Наверное, бедна, как церковная мышь, как и большинство французов, перебежавших к нам за последние десять лет. Интересы сэра Чарльза были чисто меркантильными: все знали, что он ищет богатую наследницу с целью восстановить свое состояние.

— Если судить по внешним признакам, то нет. У нее целый штат прислуги, и она приводит поместье в порядок, медленно, но верно, и уже сделаны кое-какие преобразования.

— Я говорил с привратником. Он тоже француз, — вмешался Алекс, стараясь удержать тему разговора. Информация, предоставленная ему Департаментом, была слишком скудной. Возможно, присутствие этой французской графини по соседству — простая случайность, а возможно, и нет. Но этого было достаточно, чтобы возбудить в нем подозрения. И если ее включили в дело, то наверняка должны быть и сообщники где-то поблизости. Алекс, сощурившись, смотрел на лорда Хартфорда.

— Слишком много их здесь развелось, по моему мнению, — произнес тот. — Мне это не по душе, но что поделать!

— Мы будем иметь возможность познакомиться с графиней? — спросил сэр Чарльз.

— Без сомнения, леди Хартфорд пригласит ее на один из наших вечеров, — успокоил его Хартфорд. — Вирджил, выпейте еще бокал этого вина и, кстати, что вы думаете о нем?

Женоподобный Вирджил выпятил грудь и надул щеки. Сделав глоток, он произнес величественно:

— Вполне приличное, Хартфорд, вполне. Не настолько хорошее, как то, что находится в погребах моего поместья, но все же вполне похвальное.