Честное слово

Разумеется, обе фигуры существуют в языке в разные эпохи. И всегда возможно их неловкое столкновение в одной фразе. Но для нашего времени такое нагромождение просто очень характерно. Дело в том, что совсем недавно основной полемической стратегией была ссылка на мнение коллектива. Аргумент: “Это не только мое мнение” – работал почти безотказно. С Перестройкой же первое, что было ухвачено, – понятие плюрализма. И теперь уже таким же универсальным ответом на любые возражения в споре стала фраза: “Это мое мнение”.

Замечательно, что многие воспринимают право иметь собственное мнение как право делать безответственные заявления или, попросту говоря, нести что попало. Разумеется, это совершенно естественно. Из любой либеральной идеи человек улавливает в первую очередь те возможности, которые она сулит. А ту ответственность, которая к ним прилагается, – в лучшем случае потом.

Я встречалась с ситуацией, когда даже в научной полемике люди реагируют на возражения возмущенной фразой: “Но ведь могут же быть разные мнения!”

Конечно, могут. Вот против вашего, безусловно, уважаемого мнения есть такие-то аргументы. Какие у вас контраргументы?

“Но это мое мнение! Имею я право на собственное мнение?!”

Замечательный лингвист А. А. Зализняк в последнее время несколько раз высказывал такую мысль. Происходит подмена: идея, что любое мнение ценно, подменяется идеей, что все мнения ценны одинаково. Любой может решить, что вся наука всегда заблуждалась, придумать свою теорию чего угодно, если же с ним начать спорить, то он скажет, что это, мол, у вас тоталитарное мышление, а нужен плюрализм мнений.

Мой сын, тогда студент, однажды поинтересовался, как расшифровывается модное слово имхо. Я говорю, in my humble opinion. Узнав же, что значит слово humble (“скромный, смиренный”), он разочарованно заявил: нет, ну это не подходит. А недавно я выяснила, что у имхо появилась новая русская расшифровка: “имею мнение хрен оспоришь”. Надо ему рассказать – вот это точно подойдет.

[2009]

Непруха

Прочитала я раз в Фейсбуке запись журналиста Кирилла Рогова от 3 февраля 2012 года:

“Лучшее за день. Пишет мне милое письмо милейшая девушка (просьба о каких-то комментариях): “В понедельник мне посчастливилось попасть на семинар в Мемориале, но не повезло поговорить с вами”. Нда, не повезло так не повезло. Сочувствую. Девушки, обходите меня стороной, может быть, вам повезет со мной не поговорить.

Смешно. Девушка не справилась с глаголами. А здесь, между прочим, очень интересная лингвистическая проблема. Дело все в том, что смысловые компоненты в высказываниях и в значениях слов могут иметь разный логический статус. В частности, различаются ассерция и пресуппозиция. Ассерция – это то, что утверждается. Пресуппозиция – то, что полагается само собой разумеющимся. То есть это своего рода скрытое утверждение. Важнейший признак пресуппозиции состоит в том, что она не попадает под отрицание. Классический пример – глагол промахнуться. Промахнулся – значит не попал в цель. Но при этом стрелял: никто ведь не скажет о человеке, который просто идет по улице, что он промахнулся. Не попал – ассерция, стрелял – пресуппозиция. При отрицании: не промахнулся – все равно означает, что стрелял, то есть эта часть смысла под отрицание не попадает, отрицается же только то, что выстрел был мимо цели. Поэтому, кстати, вовсе не на любой общий вопрос можно ответить да или нет. Ну, с вопросами Навального-то все просто: “Россия будет свободной! Да или нет?” – “Да-а-а!” – “Мы придем еще! Да или нет?” – “Да-а-а-а!” Тьфу, опять я сбиваюсь на митинги! Это у него, кстати, наверно, юридическое. В судах очень любят давить таким образом: ответьте, мол, да или нет. Когда я выступаю в суде в качестве эксперта и какой-нибудь прокурор пытается меня сбить: “Да вы ответьте просто, да или нет”, мне всегда хочется ему сказать: “Ответьте: вы уже перестали бить свою жену, да или нет?” Действительно, ведь он не может ответить нет – это будет значить, что бьет. Но он не может ответить и да, потому что тем самым признает, что раньше бил. А у него и жены-то, может быть, никакой нет.

Пресуппозиции выражаются в языке разными средствами – в том числе и служебными словами, и некоторыми синтаксическими конструкциями. Например, если мы слышим, что, мол, “даже Петя пришел”, то, совершенно не зная, кто он, этот Петя, и куда он пришел, понимаем, что уж от Пети-то этого можно было ожидать в последнюю очередь. Это благодаря слову даже.