Честность свободна от страха

Крамм провел тусклым лучом фонарика вокруг всей комнаты. С правой стороны на стене висела доска с прикрепленными на ней в хаотичном порядке фотографиями, вырезками из газет и клочками бумаги. Шпатц подошел поближе. Сначала ему показалось, что на фотопортете в самом центре — он сам. Сердце забилось о грудную клетку еще громче, отдаваясь эхом в висках. Пальцы похолодели.

— Адлер штамм Фогельзанг, — Крамм посветил фонариком в лицо Шпатца. — Ты сейчас похож на его призрак в штатском, герр Шпатц!

Глава 5

Sing für mich, komm, sing,
Frag nicht nach dem Sinn.
Sing für mich und dann
Auf den Wellen dein Gesang

(Спой для меня, давай, спой,
Не спрашивай о чём.
Спой для меня, а потом
Твоя песня поплывёт по волнам).

Hallomann — Rammstein

— Хочешь закурить, герр Шпатц? — Крамм протянул Шпатцу открытый портсигар. — Ты выглядишь бледным. Если тебе станет легче, то я тоже несколько обескуражен.

— Что за люди там собираются? Это виссены? — все еще подрагивающими пальцами Шпатц принял предложенную сигарету и кивнул.

— О нет! — Крамм спрятал портсигар в карман и чиркнул спичкой. — Оккультисты — это модные разрешенные тайные общества. Лет семь назад один философ выпустил брошюрку о том, что необязательно быть виссеном, чтобы овладеть особыми способностями разума. Что все ответы можно найти в древних знаниях и науке. И кучки мечтателей стали собираться по тайным квартирам или таким вот подвалам и заниматься изучением особых свойств начертательной геометрии и совместного пения мантр. Поговаривают, что кое-кто из медиумов достиг на этом пути определенных успехов, но лично я считаю их просто шарлатанами.

— Если они разрешенное увлечение, то почему они прячутся? — Шпатц выпустил струйку голубоватого дыма через приоткрытое окно мобиля.

— Потому что они условно разрешенные, герр Шпатц. Крегхоффен, тот самый философ, был публично осужден за смущение умов, его заставили отречься от своих слов по радио и в газетах. Иногда на оккультные кружки устраиваются облавы. Но по-настоящему их никто не преследует.

— Но какой в этом смысл?

— О, герр Шпатц… Этими вот ночными бдениями при свечах как правило занимаются люди утонченные, интеллигентные. Для них попасть под облаву полицаев и провести ночь в мрачной темнице — это уже нешуточные притеснения, доказывающие, что их заигрывание с потусторонними силами — это нечто важное. Вернувшись из тюрьмы домой на следующий день, такой вот последователь тайной доктрины с утроенной силой начинает завывать заклинания и катать свечи с вербеной в полнолуние.

— Поощрение безопасных чудачеств? Просто чтобы светские бездельники занимали себя ерундой и не лезли в серьезные сферы?

— Возможно, герр Шпатц, — Крамм затянулся и помолчал. — А еще сборища — неплохой способ отлавливать настоящих виссенов. Некоторые из них бывает маскируются под медиумов, во всяком случае я слышал пару таких историй.

— Ну да, — Шпатц затушил недокуренную сигарету. В горле першило, больше хотелось хлебнуть глоток шерри, чем вдыхать дым. — А среди утонченных и интеллигентных всегда найдется некто, кто при первых же странностях побежит докладывать своему контролеру.

— Именно! Признаться, теперь меня разбирает нешуточное любопытство. Что за дело у этой кучки оккультистов из подвала Пфордтенов к старшему сыну Хагана штамм Фогельзанга? Он же практически не покидает Вейсланд…

Шпатц промолчал. Он пока сам не очень хорошо понимал, как относится к своим кровным родственникам. Он избегал задавать о них вопросы кому бы то ни было напрямую. Но делать вид, что ему вообще неинтересно, чем живут и дышат люди, портретное сходство с которыми получило самую высокую оценку из имеющихся на настоящий момент, он тоже не мог. Хаган штамм Фогельзанг был Камерадом кайзера, министром образования и воспитания. Из трех его сестер в живых осталась одна, Бригит. Его старший сын, Адлер был на три года старше Шпатца. Он был блестящим офицером, кроме этого прославился как неплохой поэт. У Бригит вроде бы тоже были дети, но кто и сколько — Шпатц пока не знал. Иногда он думал о том, чтобы громко заявить о своем существовании и потребовать внимания к своей персоне, но он пока убеждал себя с этим повременить. Во-первых, сначала ему хотелось разобраться в местной жизни и порядках, во-вторых — он был уверен, что его родственникам доложили о том, что сын пропавшей Блум штамм Фогельзанг получил статус фрайхера Шварцланда и проживает сейчас по адресу Тульпенштрассе, дом семнадцать. Кроме того, загадочная смерть матери все еще оставалась загадочной…

Крамм завел двигатель, и, не включая фар, медленно поехал по окружавшей поместье Вассерфал дороге.

— Время просыпаться, герр Грессель! — настойчивый стук в дверь и голос коменданта заставил Шпатца вынырнуть из ласковых объятий сна. — Герр Грессель? Вы здесь?