Честность свободна от страха

— Подождите секунду, сейчас я выйду к вам! — раздался голос откуда-то из полумрака. Шпатц осмотрелся. Помещение было большим и каким-то неряшливым. Не было ни касс, ни вестибюля. Сцена была сколочена из портовых ящиков, на некоторых даже сохранилась маркировка. Зато занавес и портьеры были роскошны — тяжелый бархат темно-красного цвета от пола до потолка. Вместо кресел пол был усыпан горами подушек. Справа от сцены на металлической штанге висели платья, мерцающие множеством блесток. Небольшие окна с внутренней стороны были закрыты ростовыми зеркалами в облупившихся золоченых рамах. В разных местах зала валялись шляпы, зонты, случайные предметы одежды, пустые бутылки и бокалы.

— Рад видеть вас, кто бы вы ни были! — если бы не голос, Шпатц бы с первого взгляда решил, что перед ним женщина. Из-за портьеры вынырнула фигура, закутанная в цветастый шелковый халат, на голову намотано полотенце, а под глазами — следы расплывшейся туши. — Я Диди Смирненхофф, с кем имею честь разговаривать?

— Шпатц Грессель, я по поручению редактора «Фамилиенцайтунг».

— Ах да, он предупредил, что вы зайдете. Идите за мной! — и Смирненхофф вертлявой походкой, лавируя между подушек и иногда отпинывая бутылки в сторону направился в сторону сцены. — Извинте, я готовил мясо, но решил принять душ и забыл про него! Теперь ужасно воняет! Но вы не думайте, у нас не всегда так. Теперь вот сюда, осторожно, здесь низкая балка, не ударьтесь!

Шпатц поднырнул под занавес и оказался в крохотном комнате, где помещались только диван, кресло и торшер с абажуром в форме женской шляпки.

Хозяин раскинулся на диване, Шпатц осторожно устроился на краешек кресла.

— Я бы хотел поговорить…

— Подождите! — Смирненхофф пошарил рукой за спинкой дивана и извлек початую бутылку игристого вина. Поднял с пола два бокала, посмотрел сквозь них на торшер, протер полой шелкового халата и протянул один Шпатцу. — У нас серьезный разговор, я волнуюсь! Вы же не против разделить со мной бокал вина?

— Ваше здоровье, — Шпатц сделал вид, что пригубил вино. — У вас работает Сигилд пакт Пфордтен…

— Кто? Извините, это не значит, что я ее не знаю, просто многие наши сотрудники пользуются пседвонимами, не могли бы вы показать ее фото или описать, как она выглядит?

— Она, знаете, такой необычной внешности… Очень стройная. С суровым взглядом и длинными тонкими губами…

— Ах да, это Мими, она такая у нас одна. Знаете, мы делаем представления в стиле бурлеск, и если бы вы сказали, что ищете блондинку с очень большой грудью и пухлым ртом, то я бы, право слово, не знал, что ответить. Так значит наша Мими аристократка?

— Нашей газете… Нашим читателям… — проклятье! Все заготовленные фразы вылетели из головы Шпатца. — Сигилд выходит замуж, и мы хотели бы рассказать нашим читателям…

— ЗАМУЖ? — Смирненхофф прикрыл рот рукой и громко расхохотался. Потом смущенно закашлялся. — Ох, простите! Долг аристократических дочерей, я понимаю. И что вы хотите узнать?

— Расскажите о ней, герр Смирненхофф. Какая она? Есть ли у нее особые таланты?

— О да, именно так, у нее особый… талант! — хозяин снова захихикал. — Простите еще раз. Вы просто ошарашили меня. Наша маленькая Мими выходит замуж… Я в растерянности. Я очень ценю эту крошку, она настоящий бриллиант, но мне бы не хотелось расстроить ее брак. Наше общество все еще такое… зашоренное.

— Что вы имеете в виду?

— Видите ли, среди людей так редко встречаются подобные Мими. Она притягивала взгляд, очаровывала, ее магнетический дар невероятен. Зрители готовы швырять к ее ногам все, что она пожелает. А уж за встречу с ней… — Смирненхофф вздохнул. — Извините, герр Грессель. Наш с Одо театр — это прежде всего пространство открытых чувств и желаний. Мы не устраиваем банальных представлений для взрослых, где мужчины скучно совокупляются с женщинами. Наши представления — это таинство. Загадка. Мистерия. Где обнаженное тело не цель, а лишь инструмент искусства. Наши актрисы и актеры свободны в своем выборе, и мы никогда не запрещаем им встречаться со зрителями тет-а-тет. Если вы понимаете, о чем я…

Смирненхофф накрыл руку Шпатца своей ладонью. Шпатц почувствовал себя неудобно и осторожно освободил руку. Смирненхофф снова вздохнул и сделал глоток вина.

— Вы необычайно красивы, вы знаете, герр Шпатц? Хотите посетить наше представление послезавтра?

— Скажите, а могу я встретиться с Сигилд? — быстро спросил Шпатц.

— Не смущайтесь, никто не узнает вас, наши посетители на входе надевают маски. Достать вам билетик?

— Х-хорошо. С удовольствием. Любопытно.

Смирненхофф вскочил и, вильнув бедром, нырнул за портьеру. Шпатц перевел дух и отхлебнул выдохшегося игристого вина из своего стакана. Ему редко хотелось закурить, но это был тот самый случай.