Честность

– Зима… Хороша печаль в зимнем лесу, когда ни души вокруг на сотни километров. Первозданный снег, словно настил из невоплощённых мечтаний, покрывало из несбывшихся надежд… Приятно ходить по такому снегу, если умеешь справиться с отчаянием, набежавшим внезапно, как полярная ночь, и длящимся столь же долго. Но зима не для слабых духом. Лишь если ты выдержишь это отчаяние, перенесёшь этот щемящий холод, то ледяная пустыня покажет тебе, как надо любить жизнь.

Но не переживай, облако. В конце-концов ты–всего лишь душа. Разве душе может наскучить жизнь?

Наше тело, как река, что расстилает на своём пути в тысячи-тысяч километров золоты… крупи… счаст…, по…, лю…, ........»

-Писал в своём романе Илья, когда путники попали под дождь. Сушась по дороге, поняли, когда Илья рассказал им одну вещь, ребята поняли кое что важное. А дело было вот как: Владимир, Отти, Кристиан, да в общем-то все четверо ехали, разделившись на две полосы, по двое, в левой и правой колонне каждый. Между велосипедами Влади и Отти была натянута котомка, в которой лежал топор. В рюкзак он просто не влезал. Ехали путники по боковой границе колеи, которая ближе к обочине. Илья и Кристиан направляли ребят, если что. Но судили тоже по боковой стороне, так как ветер дул прямо в лицо и сбоку было видно куда лучше, чем спереди. И вот, когда налетел особенно сильный порыв, ребят обдуло ветром, которым ещё сегодня обдувало Америку, ну, или Исландиию, топор в котомке вдруг взвизгнул звуками шин Отти, и вместе с обоими велосипедами повалился оземь. Илья и Кристиан, как ни тормозили, все равно налетели на товарищей. И в куче-мале, все грязные, словно раки, которые закопали себя в песок, поняли, с очередным порывом ветра поняли, в чем же было дело. Хотя, конечно, сначала ни в какую не понимали. Илья сказал: «Но посмотрите назад-дело в том, что колея вдруг расширилась! Именно здесь, посреди острова, в этот ненастный буран! Колея вдруг расширилась, и котомка лопнула, вдруг лопнула по краям на привязи, образовав аварию.» «Так бывает и в жизни-сказал после Илья, сушась-порой, чтобы понять, что там дальше, нужно отойти назад. Или хотя бы оглянуться.» Илья понял это, переживая свой дальний рассказ, буквально перебирая его по дороге. Сейчас, когда он занялся писанием новой книги, ему как никогда нужна была поддержка в виде зеркала. Зеркала его души, что отображала бы прошлый танец и сравнивала его изящество со свирепым изяществом танца учения, который Илья танцевал сейчас.

Разве душе может наскучить жизнь? Наше тело, как река, что расстилает на своём пути в тысячи-тысяч километров золотые крупицы счастья, пользы, любви, которые со временем попадут к другим людям. Суждено лишь раз пройти своим маршрутом, впасть в великий океан изобилия, чтобы потом по частицам ветра начать новую жизнь.

И всё, что должно случиться, так или иначе случится. Не стоит знать всё, но стоит с уважением относиться к своим знаниям.

Не переживай, облако. Не плачь.

Но ветер завывал пуще прежнего, и, словно с цепи сорвавшись, туда-сюда сновали золотистые молнии. В небе разлилась живая музыка, как встарь, словно из хорошего советского кинофильма.

Так продолжался дождь:

– Призрачно всё

В этом мире бушующем,

Есть только миг,

За него и держись.

Есть только миг

Между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь.

Есть только миг

Между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь.

(Леонид Петрович Дербенёв)

Бывает, порою, возьмешь кончик ручки в рот, лишь задумавшись, и резко отдернешь его назад оттого, что чернила невкусные. Так и в жизни. Иногда стоит только оглянуться назад, как вдруг понимаешь, что никакого вреда чернила тебе не сделают. Даже если протекут-отмоешь. И вдруг ты сравниваешь чернила с тушью, ручку с кистью, и в твоей голове рождаются гениальные для тебя строки: синими пятнами вечера, ручьями, тёмными, как женская тушь, в небе над Красной Москвой разлилась печаль… И я не говорю, что полезно держать во рту чернила, я говорю лишь, что иногда бывает очень важно просто оглянуться назад.

Готланд, вообще, красив до чрезвычайности в своем великолепии и многообразии. Добравшись до места, о котором мог знать только Владимир, хорошенько растопили костер. Вы только представьте себе картину: огонь, клубясь, преображаясь, потрескивает с новой силой, отражаясь от наскальных первобытных рисунков. В чуть озаренную светом пещеру залетают кипучие, доносящиеся с моря волны. Происходит некий контраст между тем миром и этим. Будто белое на черном. И даже не белое, а желтое, цвета счастья. «Танцуем желтый»,-как будто говорит жизнь. «Танцуем желтый»,– вспоминает Илья, выныривая со своим жирафом. Луна, вдруг появившаяся из ниоткуда, выглядит как часы и бьет без двадцати двенадцать. Сквозь поредевшие облака она словно пошептывает: пора спать. Тсс. Спокойной ночи.

«И если знать, что все еще будет, все еще-будет»,-шумит ветер.

***