Честность

И счастье есть лишь там, где есть ограничение. Самое большое и весёлое ограничение-жизнь. Именно потому жить нам так нравится. Ну скажите, какое бы было удовольствие, если бы вы знали, что матч не закончится, покуда ваша любимая футбольная команда не победит? Результат есть следствие ограничения и настоящая панацея от большинства слабостей человеческой жизни. Результат-вот главное различие между между матчем любимой команды и собственной командой дизайнеров, или пекарей, или учителей, да кого угодно! Смотря футбол с ограничениями, ты зависишь от краткосрочного результата-победы своей любимой команды. Ведь если она проиграет, удовольствия ты получишь мало, в отличие от своих краткосрочных целей, в которых поражения сделают тебя лишь сильнее. На рассвете небо самое черное. Путь перед финишной прямой тяжел. Порою, тяжелее всего. Не даром ведь на Руси говорят: делу-время, а потехе-час. А потому, выбрав цель, ты должен двигать ее перед собой, как бы тяжело тебе ни было. Потому что лишь двигая, ты исполняешь обещание, данное самому себе. Лишь двигая, ты по-настоящему честен. Будь добр, и тогда смысл жизни не преминет тебе себя показаться во всей красоте, во всей полноте своих намерений.

Путники отправились погулять по Ньюхавен, самой известной набережной старого города. На Идене тоже была подобная набережная, и ее Илья очень хотел повидать, но не успел, чересчур долго сушив свои вещи. И теперь он глазел на то великолепие, что открылось его взору из-за стола кафе на набережной, ловил глазами. А после-ртом, вкушая вместе с этим пряные ароматы десерта и местную томатную пасту, приготовленную отменно, как праздничный торт. Там и впрямь было, чего вкусить. Миллионы, мириады парусов различных пород и мастей, национальностей и возрастов, рассыпанных в гавани, как стаи пингвинов на южных сандвичевых островах или небо звезд в Москве, ночью, скажем, восьмого августа на даче, перед тем как вы непреднамеренно, голыми руками, подержали шипастого ежика. И не поранились. Вот столько было там парусов. Велосипедов, брошенных так, на честном слове, или прикрепленных к забору, было если не больше, то и не меньше. Столько же посетителей, заполонивших все тенты этой прекрасной набережной. И сотни, тысячи оттенков коричневого, чайного, кофейно-миндального и шоколадного, каштанового, покрывающих большинство крыш зданий набережной. Темно-красный, винный, в конце концов, цвет светлого и цвет земли. И это далеко не полный перечень примет этого старого города. Между прочим и девушки, в изобилии населяющие эти широты. С подкрашенными красной помады губами, светлыми, открытыми фисташковыми лицами аромата кофе и с обширными бюстами. Глядя на таких, невольно переносишься в средневековье, а еще лучше в 9-10 века, и чувствуешь себя неким викингом, грузно странствующим в лодке, и под мерное посапывание своих товарищей вспоминающим о той, одной, которую оставил на суше. Илья почему-то вспоминал о Хельге.

-Ну-с, товарищи, обмоем продажу!

-Ликовал Владимир. Они продали бензин, бережно припасенный Генри, и денег теперь хватало ровно, чтобы чуть-чуть попировать и купить четыре билета до Идэна, на вечерний, к примеру, самолёт.

-Ура! Обмоем! Лишь впредь не будем транжирить наши деньги, и до конца путешествия нам точно должно хватить, если продать каждому по паре вещиц на Идэне.

-Мелькало у каждого из спутников в голове. Предложили наведаться друг другу в круглую башню. «О ней слагали легенды»,-говорит Отти, а однажды Ганс Христиан Андерсен написал одной из своих сказок: «Собаки было три: большая, побольше, и размером с круглую башню.». «Ну, или ка-то так-говорил Отти-в любом случае, я до того накушался этой вкусной датской кулинарии, напитков и выпечки, что ощущаю свой живот круглой башней, да желаю проверить, кто она такова!»