Четки Изабеллы Кастильской

В отличие от других, на этой двери был замок, причем, как я определила навскидку, замок не простой.

Студнев что-то сделал с замком и пригласил меня войти.

И я оказалась в настоящем дворце.

Комната была огромной, одну стену занимали высоченные полки с книгами, другая вся была увешана картинами. Портреты пожилых солидных мужчин в темных костюмах со стоячими воротничками, нарядных женщин, пейзажи, натюрморты…

Был там еще письменный стол – дубовый, резной, с тяжелыми массивными тумбами, с обшитой зеленой кожей столешницей, явно старинный, еще какие-то застекленные шкафчики. И диван с резной деревянной спинкой и полкой над ней.

Видя, что Студнев недоволен, что пришлось впустить меня в эту красоту, я не стала охать и всплескивать руками, даже в комнату не прошла, остановилась у двери.

– Вот, – я развернула полотенце.

– Дуся! – ахнул он. – Ну, как же так…

Кошка немедленно перебралась к нему на грудь.

– Дуся, что с тобой случилось? – Похоже, разглядев ее, он всерьез расстроился.

– Она погибала от голода и жажды, – тут же наябедала я, – в ванной пряталась.

– Они мне сказали, что она убежала, – вздохнул он и посмотрел тоскливо.

И я тут же поняла, что он безумно устал от этих родственничков, да еще и на работе проблемы (Алиса Дмитриевна что-то такое говорила), и что ругаться с ними он сейчас просто не в состоянии. Да это и ни к чему не приведет.

– Кошку нужно накормить, – сказала я, – только не в кухне, она напугана.

Он тотчас сорвался с места и ушел, отдав мне кошку. Та не желала спускаться на пол, пошла по рукам.

Из кухни послышался шум открывающихся шкафчиков, вот покатилась кастрюля, чертыхнулся Студнев.

Он вернулся с большим мешком, там было все – корм, миски, расчески и даже лоток.

– Здесь я оставить ее не могу, – Студнев обвел руками комнату. – Она хулиганит, точит когти о старую мебель, для того и замок в свое время сделали.

– Пойдем в детскую, Дуся?

Кошка ответила радостным согласием.

Мы пробирались по коридору, как индейцы по прерии, но никто не вышел из гостиной, где неприлично громко орал телевизор.

Остаток вечера мы провели с кошкой. Она наелась и улеглась на кровать, благодарно мурлыча, я долго ее вычесывала и выстригала колтуны маникюрными ножницами.

Дверь я на всякий случай заклинила изнутри стулом.

Заснуть я долго не могла, а когда заснула – мне приснились рыцари в доспехах, средневековые замки, дамы и кавалеры в старинных нарядах, и парусные корабли, скользящие по бело-голубым волнам, и райские пальмовые острова в пене прибоя, и пляшущие вокруг костров дикари в одежде из цветов и перьев, и павлины, и единороги, и другие сказочные существа…

Наверное, это все снилось мне потому, что похожие вещи были нарисованы на печке. Точнее, та ее часть, которая находилась в детской, была покрыта такими изумительными изразцами. Которые очень хорошо сохранились. Возможно потому, что кошка ничего не смогла с ними сделать.

– Его светлость герцог Медина-Сидония! – провозгласил старый слуга и отступил в сторону.

В комнату вошел высокий худой человек с неестественно прямой осанкой, с длинным и желтоватым, как старый пергамент, лицом. Грудь его закрывала стальная кираса, как будто он явился во дворец прямо с поля битвы.

Герцог с достоинством поклонился троим присутствующим, косо взглянул на слугу, и тот тотчас же испарился.

– Добрый день, синьоры! – проговорил герцог и, не тратя времени на формальности, повернулся к полному невысокому господину с остроконечной седой бородкой:

– Дон Эухенио, для чего вы пригласили меня и остальных господ грандов?

Невысокий господин напыжился, оглядел присутствующих и произнес низким густым голосом:

– Синьоры гранды! Мы принадлежим к лучшим семействам Кастилии…

– Не тратьте наше время на перечисление очевидностей! – процедил Медина-Сидония. – Переходите прямо к делу.