Четки Изабеллы Кастильской

Я говорила твердо, хотя один Бог знает, чего мне это стоило. Вот сейчас Зеленый крикнет своих охранников, и те возьмут меня в оборот. И если с ними Артур, то мне можно сразу заказывать гроб. Хотя нет, они меня в бетон закатают или в глубокий овраг сбросят, так что гроб не понадобится.

– И почему я должен тебе верить? – скривился Зеленый.

– Ну, для начала – вот почему! – и я протянула ему увесистый мешочек.

Он развязал его, внимательно рассмотрел содержимое.

– Здесь все? – спросила я на всякий случай.

– Все, кажется. И чего же ты хочешь? Впрочем, нам пора отсюда выезжать. Поговорим в более удобном месте. Пока нагнись, чтобы тебя не было видно.

Я пригнулась на сиденье, не посмев возразить.

Зеленый выехал из мойки, достал мобильный телефон и проговорил:

– Все, вы свободны. Операция отменяется. Возвращайтесь в офис, там ждите меня.

Черный внедорожник развернулся и уехал прочь.

Зеленый проводил его долгим взглядом и тоже поехал, но в другую сторону.

– Можешь распрямиться! – разрешил он мне, когда мы отъехали метров на триста.

Я села удобнее и огляделась. Машина ехала в сторону площади Мужества.

– Куда вы меня везете? – забеспокоилась я. – Высадите меня! Высадите немедленно!

– Да не волнуйся ты! – поморщился Зеленый. – Ничего плохого я тебе не сделаю! Ты честно вернула мне камни, у меня к тебе нет никаких претензий…

– Ну так выпустите!

– Выпущу, но только после того, как мы поговорим. Ты мне сказала, что у меня в команде крыса, а я и сам это подозревал. Так что хочу узнать от тебя все подробности. Вот мы и едем в безопасное место, чтобы там поговорить без помех.

– Что еще за место?

– Приедем – узнаешь.

Я поняла, что больше ни слова из него не вытяну, и угрюмо замолчала. Больше мне ничего не оставалось.

Миновав площадь Мужества, мы свернули в парк Лесотехнической академии. Машина плавно катила по аллее, среди тронутых первой кружевной зеленью деревьев.

Наконец впереди показалось длинное одноэтажное здание с заколоченными окнами. Зеленый подъехал к этому зданию и остановился сбоку от него.

Мы вышли из машины, подошли к неприметной двери, на которой болтался ржавый висячий замок. Зеленый постучал в эту дверь, выждал немного и снова постучал, на этот раз каким-то особенным, условным стуком.

За дверью послышались тяжелые шаги, и дверь открылась, вместе с замком.

На пороге стоял сгорбленный старик в меховой жилетке, с дробовиком в руке. Из-под седых кустистых бровей смотрели живые внимательные глаза.

Он кивнул Зеленому, внимательно взглянул на меня и снова перевел взгляд на моего спутника:

– Ну, здравствуй, Гога! С чем пришел? Дело у тебя какое или так, посидеть?

– Поговорить нужно с человеком. Чайку нальешь, Гаврилыч? У тебя чай хороший.

– Для тебя всегда самоварчик стоит! – Гаврилыч отступил в сторону, пропуская нас внутрь.

За его спиной обнаружился коридор, стены которого были оклеены старыми, советскими еще обоями в мелкий цветочек.

Пройдя по этому коридору, мы оказались в просторном помещении, напоминающем трактир или чайную из какого-нибудь фильма про дореволюционную жизнь. На стенах, оклеенных такими же, как в коридоре, обоями, висели выцветшие фотографии с металлических рамочках – какие-то усатые мужчины в старой военной форме с петлицами. Среди них я заметила портрет Карла Маркса с огромной ухоженной бородой, и еще какого-то священника в церковном облачении.

На почетном месте висел красный бархатный вымпел с вышитой золотом надписью:

«Победителю социалистического соревнования управления хлебопекарной промышленностью».

Рядом с этим вымпелом был выцветший плакат фильма «Кубанские казаки».

На простых дощатых столах стояли кипящие самовары, бутылки зеленоватого стекла, тарелки с закуской, за столами сидели люди, почти исключительно мужчины, они пили чай или водку и негромко разговаривали, как в докарантинные времена. Правда, людей этих было немного.

На одном столе, в самом центре зала, стоял большой старинный граммофон с воронкой трубы, из которой доносились хрипловатые звуки марша.

На нас никто не обратил внимания. В этом было даже что-то нарочитое – казалось, посетители этого странного заведения очень стараются показать, что им нет до нас никакого дела.

Мы прошли через зал.

Гаврилыч открыл очередную дверь и провел нас в небольшую комнату с единственным столом, на котором пыхтел неизбежный самовар, сверху которого красовался заварочный чайник в петухах.

– Ну, вот тут вам никто не помешает! – проговорил Гаврилыч, обмахнув стол тряпкой. – Принести чего-нибудь?

– Ну, пряников можно, бубликов…

– Может, водочки?

– Нет, водки не надо. У нас разговор серьезный, его на трезвую голову вести надо.

Гаврилыч солидно кивнул и исчез.

Мы устроились за столом, Зеленый налил в две чашки крепкого ароматного чаю, одну из них придвинул мне и проговорил:

– Ну, тут нам действительно никто не помешает. Так что давай, рассказывай. Кто у меня крыса?

Я опустила глаза в стол, побарабанила пальцами по столешнице и проговорила:

– Вам это не понравится.