Четки

Он включил бортовой компьютер. Тот сообщил, что авто находится в режиме ремонта, так что уважаемый владелец может валить отсюда вприпрыжку, как выразился шеф СТО. На экране не было кнопки, ни одной командной строки. Ничего.

Может, достаточно вернуть на место модули привода, недостающие части, и компьютер сам разблокируется? Он вышел и подошел к обмотанному полицейской лентой компилятору материи. Воняло озоном, он невольно задержал дыхание. Возле компилятора стоял незаконченный бампер. Напечатанная на две трети структура размывалась во что-то похожее на губку. Прерванный процесс. К тому же это был не его бампер. Харпад обошел гараж, но другого он не нашел. Думал над тем, чтобы запустить компилятор материи и поискать нужную модель. Но он в этом совсем не разбирался. Тем более, понятия не имел, как эти детали смонтировать.

Он подпрыгнул, когда звуковой сигнал сообщил о новом ТС. Коммуникатор Ренаты перевел на беззвучный режим, а о своем забыл. Если бы сообщение пришло немного раньше…

«Все в порядке? Дай знать. Я беспокоюсь, Зайка».

Зайка? Она никогда не называла его так.

«Разбираюсь с машиной. Вернусь к ужину».

Он вышел из гаража, случайно срывая полицейскую пломбу, и пошел в сторону СТО и подозрительного вида складов. Харпад старался не смотреть на Барьер, в этом ему помогали терриконы мусора. Он прошел гаражи и закрытые наглухо ворота — все выжидали после полицейской облавы. У него пронеслось в голове, что результат облавы на любую другую фирму в этом районе был бы идентичным. Здесь у всех совесть нечиста, очевидно, именно толстяк кому-то сильно насолил.

Он свернул в первую же улочку к более цивилизованным районам, если прибарьерную Волю можно так назвать. Достал коммуникатор, чтобы вызвать такси, но возле тротуара уже остановился желтый Тальбот.

— Такси?

В открытое окно выглянул лысеющий, небритый водитель с конфетой во рту. Харпад собирался отказаться, но вид трех типов, выходящих из ближайших ворот, заставил его передумать. Он сел и назвал адрес.

— Я вас ждал, — похвалился водитель, когда они двинулись. — Это опасный район.

— Вы ждали?..

— Мы видим, куда приезжает автотакс. Вы ехали к СТО. Шансов пятьдесят на пятьдесят, что выедете собственным транспортом. Риск — благородное дело.

Воняло вареной капустой. У Харпада едва получалось не думать об источнике этого запаха. Он не хотел ни о чем думать, кроме следующего пункта плана, и не хотел разговаривать.

— А взялись за этих пиратов, да? — Водитель, похоже, был в другом настроении.

Харпад закрыл глаза. Вот почему он выбирает автотакс.

— Каких пиратов? — спросил он неохотно.

— Ну, обыскали пару гаражей. — Водитель постоянно поворачивался к нему. Рискованно, если учесть, что ехал он на ручном управлении, чтобы была возможность нарушать правила. — Там, откуда вы пришли. Делают пиратские копии машин. Ну, понимаете? Нелегальная компиляция деталей.

— Правда? — нюхач искал способ быстро окончить разговор.

— Когда-то копировали только мелочи, сейчас дошли до движков. Только компьютеры нельзя скопировать. Выгодный бизнес, знаете ли. Я сам тут пару мелочей… — Он не закончил, только заржал и похлопал по доске приборов. — Почему я не могу, если все остальные… Но кто-то сдал, и за них взялись. Они пиратили целые машины, это уже перебор, правда же?

— Ну да. — Харпад пробовал выкинуть таксиста из своей головы. — Я не разбираюсь в этом.

— Скомпилировать можно все. — Водитель был удивительно болтливым, затор на дороге был на его стороне. — Видите вот это? — он поднял правую руку с золотым кольцом. — Брачное. Скомпилированное. Она не знает, что внутри медь. Ха-ха. Тонкая работа.

Харпад выпрямился на сиденье.

— Возвращаемся, — сказал он.

— Что?

— Возвращаемся. Обратно к гаражам.

* * *

Внутри бушевал огонь, освещая теплым желтым светом кафель стерильно чистой палаты. Через открытые врата пробивались отдельные языки пламени. Невидимый механизм беззвучно руководил цепью. Гроб медленно двинулся навстречу пламени.

Через панорамное окно не ощущалось ни грамма тепла. Юдита не плакала, просто не могла. Она смотрела на гроб, а мысли крутились в ее голове. Ни на одной из них она не могла сосредоточиться.

Большинство друзей отца не смогли прийти. Заключенных не отпускают на похороны кого-то, кто не был им родственником. В конце концов, выход за стены тюрьмы был для них равнозначен Элиминации. На стульчиках рядом сидели тети и дяди, которых она не помнила и не собиралась вспоминать. Она не поддерживала контактов с родственниками. Где-то у кого-то должны были проходить поминки, и ее даже не пригласили. Скромные и символические. Пусть будут скромные и символические, но без нее.

Это не имело смысла. Она начинала думать как полицейская, и ничего не могла с этим поделать. Ей хотелось плакать, но слезы не шли. Единственное, что было сейчас по-настоящему важно, — смерть отца не должна пройти даром.

Черные врата печи закрылись.

* * *