Четки

Вынул из кармана коммуникатор, чтобы поставить на беззвучный режим, и снова с удивлением заметил, что это коммуникатор Ренаты. Он не знал, должен ли был по закону вернуть его сразу после ее смерти. Так что идея спрятаться от полиции в багажнике была не так уж плоха. А сам коммуникатор — что-то с ним нужно было сделать: побить молотком, сжечь, выбросить в Вислу. Уничтожение этого маленького устройства не уничтожало данных, их копия ежедневно записывалась на электронном профиле, который каждый гражданин получал при рождении. Однако поиск их там был бы более трудоемким, чем прочтение их с коммуникатора. С большой долей вероятности инспектор, ведущий дело о смерти Ренаты, не будет добавлять себе работы и не прочтет всех угроз, которыми взаимно обменивались супруги.

Он все еще держал его в руках. После расставания Рената даже не удалила его право доступа. Возможно, забыла. Он посмотрел на состояние счета и вдруг понял, что является ее единственным наследником. Так что у него теперь была меблированная квартира на двадцать пятом этаже на Повисле с видом на Вислу. И деньги, которые он передал бывшей жене во время развода. Она почти ничего не потратила. По правде говоря, он думал, что она все спустит.

Фотографии.

Он понял, что не уничтожит ее коммуникатор.

Фотографии Марыси. Десятки, сотни снимков.

Он закрыл глаза и почувствовал, как наворачиваются слезы. Он не хотел смотреть на них. Не сейчас, не в этом багажнике. Нельзя здесь расклеиваться. Слезы заслоняли ему вид, он вслепую тыкал в экран, чтобы как можно быстрее закрыть каталог с фотографиями. Вместо этого он включил режим проекции, и багажник наполнился десятками летающих миниатюр с улыбающимся лицом его дочери. Они только и ждали того, чтобы их кликнуть и увеличить. Марыся на школьной экскурсии, Марыся на шопинге в Смыке, с подружками, на школьном концерте, с родителями, когда они еще могли улыбаться друг другу. И, наконец, Марыся с папой в зоопарке, на фоне бородавочника, похожего на свинью.

Он выключил проекцию и зажмурился. Вытер слезы. Сдержался, чтобы не начать колотить кулаком. Глубоко дышал, утопая в чувстве безысходности. Нет, он не оставит этого так. Месть — это хоть какая-то цель. И он сделает это сам, лично.

Он вслушивался в возню полицейских, борясь с собой, чтобы не выйти из багажника и не заявить, что им нельзя его задерживать, потому что он собирается найти виновного в Элиминации его дочери. Найти и убить. Волна энергии быстро схлынула, и нюхач снова погрузился в состояние, в котором провел последние дни. Снова достал коммуникатор Ренаты. На этот раз следил за тем, чтобы не прикасаться к фотоальбому. Он открыл сообщения и нашел все их последние переписки. Их напряжение росло каждые две недели. На протяжении нескольких часов они отправляли друг другу больше ТС, полных вражды и ненависти, чем за все оставшееся время. Он прочитал несколько ее сообщений. Теперь, когда она была мертва, они не казались ему такими злыми.

Может, он должен был заняться ее похоронами?

Он так и лежал, пока не погас свет и не закрылись ворота гаража. Он вслушивался в тишину, нарушаемую только ударами чего-то тяжелого в соседнем СТО. Ему казалось, что здесь все еще кто-то есть. Прошло время, прежде чем он почувствовал, что это нематериальное присутствие. То самое, которое сопровождало его, когда он был в трансе.

Только вот сейчас он не был в трансе.

Он развернулся в тесном багажнике и скривился, чувствуя покалывание в онемевших мышцах. Ощущение присутствия прошло. Он макушкой поднял полку багажника и выглянул. Гараж утопал в полумраке и неподвижности. Ничто не мешало полицейским разместить здесь несколько беспроводных камер, но он знал, что они этого не сделали. Эти одноразовые приборы стоили копейки, но наблюдение и последующий анализ записей гарантировал многочасовое нудное всматривание в экран, чего никому не хотелось делать. В то время как g.A.I.a. в режиме реального времени анализировала трансмиссию с сотен тысяч камер, полиция не имела программного обеспечения для просмотра записей с нескольких штук.

Он нашел кнопку, открывающую багажник, и выбрался наружу. Сделал несколько приседаний, чтобы восстановить кровообращение. Авто было покрыто пылью непонятного происхождения. Модули привода вместе с колесами лежали рядом с задним бампером. Поврежденные в аварии элементы корпуса были сняты, но их нигде не было видно. Арест работников станции подсказывал, что свою машину он может ждать целую вечность. Если бы они перезагрузили компьютер, можно было бы перегнать Триумф в другое СТО. Он бы заплатил вдвойне, потому что ему очень нужен был личный транспорт. Он сел за руль со знакомым треугольным логотипом. С колотящимся от возбуждения сердцем открыл бардачок. Ланч-бокс лежал на своем месте, а в нем деньги. Вся сумма. Он с облегчением переложил их в карман куртки, тем самым выполнив задачу, поставленную в кафе. Ему нужен был новый план.

Но его не было.