Четкие линии (СИ)

— Знаешь, что самое интересное, изначально упоминание о "книжных" заклинания я нашел в литературе по истории магии. Времен гоблинских восстаний. Тогда много внимания уделяли тому, чтобы запрещенная литература не попала в ненужные руки, не получила распространения. Гоблины восставали, пытались призвать на свою сторону магов, Авроры защищали людей от листовок и призывов, отсюда и получились охранные заклинания. Маги, уже перешедшие на сторону гоблинов, пытались противостоять, провозить книги контрабандой — отсюда другие заклинания. Уже потом эти чары получили распространение во времена Инквицизции. Так что… — усмешка сама по себе стала хитрой. — Я читаю книги, только и исключительно связанные с историей магии. К тому же, Комната может копировать в себя любые книги, которые есть в библиотечном фонде Хогвартса, и для нее нет исключений по Запретной секции. Кандида Когтевран была настоящим гением! — такое колдовство не могло не восхищать. В своей комнате основательница предусмотрела все, что может понадобится студентам для учебы, и даже сняла некоторые ограничения.

— Благодарю, молодой человек, мне очень приятно и лестно ваше мнение.

Глубокий, чувственный голос. На стене, напротив портрета Слизерина, появился другой. В мягком, глубоком кресле с высокой спинкой, на фоне темно-синего бархата, сидела прекрасная женщина. Такими изображают Дам артуровских времен, за их руку и сердце сражаются благородные рыцари, короли кладут свои сокровища к их ногам, а поэты сочиняют поэмы в их честь. Женщина состояла из тонких граней льда: холодный и насмешливый взгляд из-под изящных бровей вразлет, прямой нос, тонкие, неулыбчивые губы, по которым сейчас плавала усмешка. По высокому лбу проходил изящный обруч с вырезанными рунами, убранные под него волосы были откинуты назад и открывали сливочную шею, гордый разворот плеч. Темно-синее платье облегало стройный стан, высокую грудь, чьи очертания угадывались в неглубоком декольте. Рядом на столике стоял серебряный кубок с вином, а на коленях лежала книга в кожаном переплете, и пальцы с удлиненными, гладкими ногтями лениво и машинально перебирали страницы.

— Кандида, сто лет не виделись! — ядовито усмехнулся Слизерин. — И еще столько бы тебя не видеть.

— Согласна, — кивнула женщина. — Сидел ты в своем подвале и сидел бы дальше, но сейчас ты в моей Комнате, так что прояви уважение!

— Я не по своей тут воле, так что могу расслабиться, — разве что язык не показал.

И это основатели? Сущие дети! Но почему портрет появился только сейчас. Я давно подозревал, что каждый из основателей Хогвартсе прикрепил частичку себя к своему главному творению, к своему убежищу. Однако проверить данное утверждение никак не мог, Слизерин являлся единственным знакомым портретом.

— Но почему вы не появлялись раньше? Ведь я не первый год здесь.

Под взглядом Когтевран становилось неуютно, хотелось передернуть плечами. Как будто погрузился в черные воды ледяного озера, и осколки льда пронизывают каждую клеточку. Но вот взгляд изменился, и зима сменилась теплой южной ночью.

— Зови меня Кандидой, не хочу отставать от Салазара, — дрогнули уголки губ. Не улыбка, но одобрение. — Многие считают, что в портрет можно поместить душу человека. Это не так. Магический портрет — слепок личности, тонкие нюансы и грани науки о душе и сознании, подкрепленные зельями, артефактами и чарами. А еще — талантом и усердием художника, его душой. Сколь ни был бы талантлив создатель картины, если он ничего не чувствует в момент рисования, из-под его руки выйдет не более, чем малеванный холст. Красивый, но, увы, бездушный.

— Кандида стала первой, кто начал всерьез изучать магическую живопись, — вставил Слизерин.

Несмотря на внешнее раздражение, он все равно был доволен. Тому, что появился собеседник, тому, что появился один из немногих людей, кто был по-настоящему близок темному волшебнику. Не уверен, что у него имелись друзья и товарищи кроме основателей школы. Когда бы он ни заговаривал о них, как бы ни старался, тепло все равно проскальзывало в голос. Он если не любил, то уважал и ценил их.

В груди подозрительно сжалось. От радости. От зависти. К Когтевран и остальным, потому что сумели стать чем-то значимым в жизни… друг друга.

Чертов озабоченный потрет! Не хватало еще влюбиться в него. Так, массируем виски и возвращаемся к сути разговора.