Четкие линии (СИ)

— Что там? — полюбопытствовала Гермиона, но лезть не стала.

В конверте всего одна записка на прямоугольнике тисненной бумаги. Все тот же почерк преследующего меня анонима.

Директора не будет весь день. Дерзайте, мистер Поттер!

У меня не было причин не доверять ему. Аноним не был другом, но и врагом не являлся. Скорее, наблюдатель, для которого происходящее — как интересное кино. И я в нем не второстепенный персонаж.

Сейчас не время задаваться вопросом, откуда он знает каждый мой шаг.

— Простите, мне надо выйти, — махнул рукой и последовал примеру совы: вылетел из зала на максимально доступной скорости.

В Выручай-комнату. Даже если директора не будет целый день, нельзя терять ни секунды, кто знает, как на самом деле скрывается Комната Гриффиндора. Времени на ее открытие может уйти немерено, а второй такой шанс вряд ли представится.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Когтевран, когда я с покрасневшим от быстрого бега лицом влетел в Комнату.

— Директор в Отделе Тайн, у нас есть целый день, — подбежал к сумке и начал копаться в ней. — Говорите, где и как проникнуть в Комнату Годрика.

К штурму цитадели Дамблдора готовились тщательно. Варили зелья, изучали чары, в том числе те, что заставят замолчать портреты бывших директоров и вообще забыть о моем визите. Кандида еще недовольно морщилась, говорила, что это глупость — превращать кабинет в галерею. Раньше все портреты директоров висели в отдельном коридоре и располагались по датам "правления". Любой мог подойти к ним, посоветоваться или просто поговорить, это не позволяло изображениям директоров скучать и засыпать, все же для них воспитание подрастающего поколения являлось наиважнейшей задачей. Когда все изменилось?

Все посмотрели на Пенелопу, так как та умерла последней, то и знать обязана. Даже если рисовали портреты в одно время, не верю, что Основательница не делилась своим планами или впечатлениями, да и просто событиями. Могла даже специально вложить поздние воспоминания, такое тоже случалось. Правда, для этого требовалось быть неординарным магом.

— Понятия не имею, — беспечно пожала плечами Пуффендуй.

— Что?! — мы с витающей неподалеку Еленой оказались на удивление солидарны. Основатели выразились сдержаннее, но не менее эмоционально. Кто бы знал, как много могут сказать поднятые в удивлении брови. Особенно в исполнении Салазара Слизерина и Кандиды Когтевран.

— Комната находится по левой стороне от входа, Годрик вынужден был поделиться со мной секретом, так как именно там находится управление защитой Хогвартса и Книга юных магов. Я сделала запасной проход туда, чтобы иметь доступ к защите. Этот проход открывается только мне, в то время, как "основной" — "любому проявившему себя достойно". Так говорил Годрик. Я не знаю, где он находится и как его открыть, прости, Гарри, придется тебе искать самому, — видно было, что Основательница серьезно переживает.

— Ничего, попытаюсь справиться, — кивнул, хотя совсем не был так уверен, как пытался показать. Внутри все скручивало от дикой смеси адреналина, жажды приключений и тревоги.

Выбора нет, это единственный способ покончить со всем одним ударом.

— Ты помнишь руны? — Кандида нетерпеливо постукивала пальцами.

Слизерин молчал, и это молчание, как ни странно, говорило больше, чем любые напутствия. Насыщенно зеленые глаза сверкали из-под аккуратных бровей, как будто маг хотел сорваться, выбежать из портрета и последовать за мной. Это стремление четкой линией проходило по всему нарисованному облику, я видел эту линию так ясно, что она напоминала мне прямую кардиограмму — тонкую, ровную, четкую. Неумолимую.

Если все получится, если мне удастся попасть в Комнату и активировать систему проверки Хогвартса, обнаружения крестражей, если я их найду, то обязан буду немедленно сходить и проверить. И запечатать рунами, показанными Кандидой и Пенелопой. Может так статься, что мое присутствие в кабинете не станет тайной для директора. В таком случае счет пойдет на дни. Дамблдор вполне может перепрятать крестражи по каким-то только ему ведомым причинам. Этого нельзя допустить. Крестражи должны остаться на своих местах до тех пор, пока за ними не придут невыразимцы.

Если у них действительно так много власти, как говорят, они сделают это быстро.

Мысли метались, как перепуганные бабочки, мотыльки у огня. Ни одну не ухватить, не сломав бархатных крыльев.

— Гарри, — Салазар позвал тихо, осторожно.

— М?

— Иди сюда, — поманил рукой.

Нервно рассмеялся, дернув воротник. На дело решил идти без галстука, никогда не любил удавки.

— Думаю, сейчас не время…

— Самое время.

Послушно подошел, влил магию в руны и оказался в теплых, бережных руках. Узкая ладонь с длинными пальцами легла мне на щеку в оберегающем жесте, я ощутил бугорки мозолей, оставленных мечом. Здесь Салазар был реальным до последней реснички.

— Успокойся, — внушительно и четко. — Волнение еще никого не доводило до добра. Соберись и успокойся. Никто тебя убивать не собирается, мой браслет защитит. Ну, же, Гарри.