Четкие линии (СИ)

Рука дрожала, когда кончик лезвия коснулся портрета. Все же страшно, это как убивать живого человека, почти живого человека. Но все равно, я уже давно убедился, что многие нарисованные личности превосходят людей по своим духовным качествам.

Меч вошел легко, как нож в масло, мужчина на портрете открыл глаза и кивнул одобрительно. А после часть стены с ним отъехала в сторону, как обыкновенная дверь. Все гениальное просто — пожалуй, это можно сделать девизом Годрика Гриффиндора. Смысл в простоте.

В комнату ворвался стылый запах подземелья, пыли и влажности, он смешался с ароматом трав и лимона. За порогом темнело… ничто. Ни очертаний предметов, ни малейшего проблеска огня. Просто ничего.

Нужно сделать шаг, всего лишь шаг, хотя внутри все замирает от испуга. Сжав рукава мантии, пошел в проем. Портретная дверь за мной захлопнулась, на миг окружила легкая, непринужденная темнота, полная тишины и моего хриплого дыхания.

А затем начали вспыхивать на стенах магические огни. Маленькие шарики, вставленные в изящно оправленные стальные ветви и лозы, они мерцали и подмигивали, как светлячки.

Большая комната, стены скрывались за шкафами. Часть полок была заставлена книгами: от маленьких, с ладошку величиной, до тяжеленных, древних, с массивными застежками, угрожающими даже на вид. От них веяло древностью, мощью, по спине пробежало стадо мурашек, а сердце попыталось мигрировать в пятки. Другую часть полок занимали всевозможные шкатулки, связки веточек, металлические и деревянные пластины с вырезанными рунами, бусины, отрезы тканей. Все сохранилось в превосходном состоянии, как будто время не коснулось этого места. Здесь не пахло пылью, не было той затхлости, что ворвалась в кабинет директора, стоило только двери в Тайную комнату распахнуться. Меч испарился из рук, стоило только попасть внутрь.

Посреди помещения высился массивный, крепкий стол с редкими царапинами и следами подпалин на поверхности. Посередине в него был впаян кристалл, похожий то ли на кошачий глаз с его мутной, плавающей внутри дымкой, то ли на лунный авантюрин. Круглый, идеально гладкий, похожий на большой шар для предсказаний. От него к углам стола расходились тонкие ниточки рун, совсем как печать призыва в "Наруто". Они опоясывали весь стол, спускались на пол и закольцовывались вокруг.

За столом виднелось стрельчатое окно, в котором медленно проплывали серые облака, несмотря на то, что день был солнечным и ясным.

А вот рядом… Черт, куда подевались мои глаза?! Под окном, на огромной бархатной подушке спал… существо можно было бы назвать львом, ибо оно обладало длинной красно-коричневой гривой и песочного цвета короткой шерстью, телом царя зверей. Если бы не парочка "но": хвост скорпиона с огромным жалом и перепончатые, как у летучей мыши, крылья, укрывавшие спину. А еще существо превосходило в размерах обычного льва. Оно дышало глубоко и размеренно, глаза двигались под плотно прикрытыми веками, изредка лапы его подергивались, словно оно бежало куда-то. Или догоняло кого-то.

Мантикора. Таких я только в книжке видел. Если она сейчас проснется…

— Твою мать, — вырвался из губ свистящий шепот. Потрясающие первые слова в Комнате Основателя школы.

— Не бойся, дракон крепко спит, — раздался веселый бас. При первом же звуке голос напомнил о львах, в любой момент перекатывающееся мурлыканье могло превратиться в громовое рычание.

Справа висел портрет. В первый момент показалось, что передо мной изображение Эрика Гриффина, моего издателя, настолько были похожи мужчины. Шевелюра до весьма широких плеч, сильные запястья и пытливые глаза, в которых огнем горит тщательно сдерживаемое веселье. В отличие от Слизерина, Годрик к жизни относился гораздо проще, это было видно сразу. Его губы привыкли складываться в улыбку, а от уголков глаз расходились лучиками смешливые морщинки. Несмотря на дорогой, красивый наряд, Эрик напоминал корсара, благородного пирата, какими их представляют в дамских романах. В отличие от более тонкого и гибкого Слизерина, Гриффиндор являлся образчиком настоящей мужской красоты, той, что с возрастом проявляется только сильнее и сводит женщин с ума, массивная, зрелая, неторопливая грация уверенного в себе хищника.

— Это не дракон, это мантикора, — поспешил просветить Основателя относительно природы его зверюшки.

Морщинки у глаз стали четче, в глазах заплясали искорки смеха.

— Его зовут Дракон.

Ну, да, мантикора по имени Дракон. Чего еще ожидать от одного из Основателей?

— Совсем забыл представиться, — хмыкнул мужчина. — Годрик Гриффиндор.

— Гарри Поттер.

— Давненько ко мне никто не заходил, — поделился мужчина, потягиваясь, разминая затекшие мышцы, явно играя на публику, глаза внимательно отслеживали мою реакцию.

— Почему? Вы ведь оставили подсказки под самым носом у каждого директора, — чтобы Дамблдор да не разгадал? У него тяга к древним тайнам, причем чем древнее, тем лучше.

Смех превратился в насмешку, так смотрят на маленьких детей.