Четверги с прокурором

На бракоразводном процессе фрау Странница безуспешно пыталась торпедировать законное право разведенного супруга навещать сына. Какие только контраргументы не приводились (с подачи ее адвоката, разумеется): и что отец жесток с ребенком, и что он вообще тиран и чудовище, что он распутник – ведь и не думает расстаться с этой особой, а как все отразится на нежной душе ребенка и так далее, и тому подобное. Она уже готова была заявить суду, что, дескать, Ганс – вовсе не отец ее Гетца, однако адвокат отсоветовал ей, ибо это легче легкого опровергнуть, а в случае если сей факт либо подтвердится, либо будет с треском опровергнут, на голову фрау Странницы свалится череда исков о возмещении ущерба, в частности, возмещение расходов обманутого Ганса на содержание ребенка, отцом которого он не является. Это охладило пыл фрау Странницы, и она довольствовалась тем, что суд сократил Гансу до минимума возможности встреч с сыном. Раз в месяц плюс по неделе на летних и рождественских каникулах. Однако и это привело в бешенство Странницу и ее новоиспеченного благоверного Агобарда, оба по всякому поводу и без оного старались стравить сына с отцом, косвенно внушая мальчишке, что, дескать, его отец хуже некуда. Этим они ничего не добились, напротив, Готфрид все более и более проникался расположением к Гансу, и оба изыскивали тайные способы не санкционированных судом встреч.

Вскоре вышел новый закон о семье, позволявший Страннице, теперь уже баронессе, окончательно разлучить отца с сыном. Однако этому помешал внезапный поворот событий.

Плач Бегоарда на свадебной церемонии обернулся не просто конфузом, а скорее стал провозвестником грядущей катастрофы. Следует отметить, что катастрофа для одних нередко означает благоденствие для других.