Четверги с прокурором

Победа Странницы над бывшим супругом совпала по времени со все усиливавшимся усыханием барона Агобарда. Он неукротимо съеживался, уменьшался в размерах, в обратно пропорциональной зависимости от тучневшего не по дням, а по часам Бегоарда. Вскоре Агобард утратил способность внятно говорить, лишь бормотал нечто неразборчивое, а еще немного погодя превратился в самый настоящий человекообразный отросток на теле брата Бегоарда.

К сожалению, я вынуждена сейчас затронуть тему, говорить на которую не имею ни малейшего желания. Кошки ведь во всем, что связано с вопросами пола, более чем скромны. Я имею в виду – чисто внешне. А о том, что творится у них внутри, считаю своим долгом умолчать. Мне всегда приятно слышать, как мой брат Борис воспевает любовные томления в дни мартовского полнолуния, строго говоря, это тоже имеет касание к вопросам пола, но – и это мы весьма почитаем – его песнопения, как ни говори, есть искусство. (То, что люди не готовы усмотреть в кошачьих песнопениях высокое искусство, вопрос отдельный.)

Не хочется мне рассуждать на эту тему. В моей истории есть один момент, когда не только читатель, но и окружающие его персонажи не могут побороть в себе отчаянное желание навязать свои мысли главным действующим лицам. У подружки Странницы фрау Б. Хазенорль как-то сорвался с языка вопрос: «Скажи мне, Странница, как же все-таки… Я имею в виду, как вы с мужем… Ну, вы ведь никогда не остаетесь наедине, так? Ты понимаешь, о чем я?»

Высокомерно-снисходительно сморщив носик, фрау Странница произнесла:

– И это тоже часть неординарности.

Но пресловутая неординарность, детали ее дорисует воображение читателя, все же не оставалась – тут я постараюсь выразиться со всей присущей кошкам скромностью – совсем уж в неприкосновенности по мере того, как усыхал Агобард и прибавлял в весе Бегоард. Фрау Странница разрешила эту проблему как и все остальные – просто ничего не предпринимая. Лаконично объяснила: так, мол, и так, я обручена с Бегоардом. Да. Их двое, но это все равно что один, и во время регистрации именно Бегоард сказал «да, согласен», может, кто и не расслышал.