Четверка червей

Пола быстро скользнула между ним и дверью и встала к ней спиной, загородив собой выход.

— О, какая же вы прелесть! — задыхаясь от смеха, проговорила она. — Нет, не уходите пока!

— Не вижу причины, — возразил он, ничуть не смягчившись, но тем не менее останавливаясь, — почему я должен остаться.

— Потому что я так хочу!

— Ах вот как!

— Не слишком-то оригинальное замечание… Что случилось с его знаменитым остроумием? Просто поразительно!

— Вот что я вам скажу, — продолжала Пола, глядя на него огромными ласковыми глазами. — Я сообщу нечто, чего не говорила этому грубияну Глюке. Так вы остаетесь?

— Пожалуй…

— Отлично! Значит, мы снова друзья! — Она взяла его за руку и отвела его обратно к дивану. Неожиданно Эллери ощутил удовлетворение самим собой. Неплохо сработано, верно? Кое о чем свидетельствует, не правда ли? Он ей понравился. И ладошка ее такая теплая и миниатюрная. Для женщины ее размеров очень даже изящная. Не то, чтобы сама Пола была так уж велика! Ну… и не так уж и маленькая. Но не толстая. Конечно, нет! Ему никогда не нравились коротышки. Он всегда считал, что мужчина обманывает себя, прижимая к груди маленькую женщину; мужчина имеет право на достаточно обширный источник преданности. Ого, неплохо сказано! Эллери исподтишка оглядел Полу. Да-да, обширный — именно то слово! Щедрость рога изобилия и благородная строгость рыцарского меча. Прекрасная аристократка! Просто гран-дама! Можно сказать, выглядит просто как королева.

— Как королева! — непроизвольно вырвалось у него, и он поспешно прикрыл рот ладонью.

— Что вы сказали? — спросила она, но руки так и не отняла.

— О, ничего! — скромно пожал плечами Эллери. — Небольшой каламбур, только что пришедший мне на ум[43]. Королева… xa-xa!.. Я хочу спросить, о чем вы собирались мне рассказать?

— Вы говорите загадками, — вздохнула Пола, усаживая его рядом с собой на диван. — Наверное, поэтому вы мне и нравитесь. Так забавно поддерживать с вами беседу!

Эллери пришла в голову мысль, что произойдет, если он — о, совершенно случайно! — обнимет ее за плечи? Они казались такими сильными, и в то же время женственными; были ли они также мягкими и теплыми? Будет ли она искать спасения в своей фобии? Научный подход — вот именно: чисто научный подход! — давал ему право на проведение подобного эксперимента.

— Что… — пробормотал он, приступая к осуществлению своего научного опыта, — …случилось?

Какое-то обворожительное мгновение Пола терпела благоговейное давление его руки. Ее плечи действительно были сильными и одновременно мягкими — именно такими, какими им и положено быть. Мистер Квин в пылу научного рвения прижал их посильнее. Она вывернулась, словно чистокровная кобылица, и замерла на диване, залившись пунцовой краской.

— Вот что я скажу вам, — едва разборчиво произнесла Пола в свой платочек. — Я…

Она замолкла, поднялась с дивана, подошла к столику и взяла из коробки папиросу.

— Итак? — коротко напомнил Эллери.

Пола села в кресло-качалку, занявшись папиросой.

— Примерно за час до похищения самолета мне сюда позвонили по телефону и сообщили, что Джека и Блайт собираются украсть.

— Откуда звонили?

— Этого я не могу вам сказать.

— Вы не знаете? — Она не ответила. — Кто звонил? — Эллери вскочил с дивана. — Пола, вы знали, что Джека и Блайт собираются убить?

Глаза ее вспыхнули негодованием:

— Эллери Квин, как вы смеете задавать мне такие гнусные вопросы?

— Вы сами на них напрашиваетесь, — с горечью ответил он. — Пола, все это… очень странно.

Она долго сидела молча. Эллери, как во сне, смотрел на ее шелковистые гладкие волосы с эффектной очаровательной седой прядкой. Это для него хороший урок. Единственное, о чем он не имел ни малейшего понятия в этом мире, были женщины. А сидевшая здесь женщина была исключительно умна и увертлива; он просто не в состоянии был совладать с ней. Эллери повернулся и вторично направился к двери.

— Стойте! — воскликнула Пола. — Погодите. Я… я скажу вам все, что смогу.

— Я жду, — проворчал он.

— О, мне не следовало бы этого делать, но вы так… Пожалуйста, не сердитесь на меня!

Ее необыкновенные глаза излучали такое мягкое, лучистое тепло, что Эллери почувствовал, как понемногу начинает таять. Он торопливо произнес:

— Итак?

— Я знаю, кто звонил… — Она говорила очень тихо, опустив на глаза длинные ресницы. — Я узнала голос…

— Значит, этот тип не назвал себя?

— Не будьте таким умным: я ведь не сказала, что звонил мужчина. Собственно говоря, эта личность назвала свое имя — настоящее, потому что голос ему соответствовал.

Эллери нахмурился:

— Значит, нет никакого секрета в том, кто вам звонил? Он — или она — не пытались скрыть этого?

— Ни в малейшей степени.

— Так кто же тоща вам звонил?

— К сожалению, не могу вам сказать… — Она вскрикнула в ответ на его протестующий жест. — Неужели вы не понимаете, что я просто не имею права? Это противоречит элементарной журналистской этике. Если я хоть раз выдам своего информатора, то поверяю доверие тысяч людей, поставляющих мне новости!

— Но тут речь идет об убийстве, Пола.