Четверо Благочестивых. Золотой жук

– Дорогой мистер Терлз, – неторопливо произнес он, – для меня изнанка общества находится именно здесь. Вон тот галантный джентльмен, который курит с полной женщиной, – Билл Сайкс. Верно, он не вламывается в чужие дома, он не носит трость со свинцовой вставкой, но он разжирел на продаже фиктивных акций богатым и доверчивым вдовам. Когда-нибудь я возьмусь за него и сильно его огорчу.

Краснолицый Терлз, посмеиваясь, сел напротив.

– Относительно вашего дела, мистер Гонзалес. Это будет трудно. Мистер Бонсор Тру, каким бы вымогателем он ни был, слишком богат, чтобы добраться до него, – сказал он.

Леон в это время вставлял сигарету в длинный янтарный мундштук и, казалось, был полностью поглощен этим занятием, которому предавался с огромным усердием.

– Наверное, надо было ему все же пригрозить, – сказал он. – Тру ведь, кажется, друг вашей клиентки, верно?

– Миссис Крин? – искренне удивился Терлз. – Для меня это открытие.

– Хотя нет, скорее всего, я ошибаюсь, – сказал Леон и сменил тему разговора.

Он прекрасно знал, что не ошибается. Этот тучный финансовый мошенник встречался с миссис Крин tête-à-tête[63] в ту ночь, когда исчезла Маргарет Лейн. И самое любопытное, что ни полиции, ни «Треугольнику» миссис Крин об этом интересном факте не сообщила.

Жила она в скромной квартире недалеко от Хановер-корт. Поговаривали, что единственным источником доходов этой довольно красивой молодой вдовы со строгим лицом было завещанное ей состояние покойного мужа. Леон, человек необычайно дотошный, не сумел найти ни одного подтверждения тому, что у нее когда-либо был муж и что таковой умер. Все, что он о ней знал, это то, что она часто ездит за границу, иногда в не самые посещаемые туристами места, например в Румынию; что неизменно в этих поездках ее сопровождала исчезнувшая горничная Маргарет; что деньги она не то чтобы не считала, но тратила их довольно свободно; что устраивала превосходные приемы в Париже, Риме и один раз в Брюсселе, после чего весьма охотно возвращалась от жизни, которая наверняка обходилась ей не менее чем в семьсот пятьдесят фунтов в неделю, в свою скромную обитель рядом с Хановер-корт, плата за которую не превышала семисот пятидесяти фунтов в год, и где слуги ее довольствовались двадцатью фунтами в неделю.

Когда адвокат попрощался и вернулся к своему столу, Леон еще немного понаблюдал за танцующими, подозвал официанта и расплатился по счету. Он видел и мистера Бонсора Тру, сидевшего во главе стола, за которым собралась веселая и шумная компания. Про себя улыбнувшись, он подумал, было бы у этого махинатора такое же радостное настроение, если бы он узнал, что в правом кармане плаща Леона Гонзалеса находится копия некоего брачного свидетельства, которое он откопал сегодня утром.

Как видно, само провидение привело Леона Гонзалеса в Сомерсет-Хаус[64].

Он посмотрел на часы, и хоть было уже достаточно поздно, надежда встретиться с миссис Крин еще оставалась. Его машина ждала в парке в Веллингтон-плейс, а уже через десять минут он остановился у двери Хановер-мэншнс. Лифт поднял его на четвертый этаж, там он вдавил кнопку звонка сто девятого номера, и почти сразу в окошке над дверью загорелся свет. Открыла сама миссис Крин. По выражению ее лица было видно, что она ожидала кого-то другого.

– О, мистер Гонзалес! – удивленно воскликнула она, но тут же взяла себя в руки. – Есть новости о Маргарет?

– Может быть, да, а может, и нет, – сказал Леон. – Вы уделите мне пару минут?

Должно быть, что-то в его тоне заставило ее насторожиться.

– Но уже довольно поздно…

– Раз уж я здесь, миссис Крин… Мне не придется ехать сюда завтра утром, – чуть ли не взмолился он, и, поколебавшись, она позволила ему войти.

Не в первый раз Леон был у нее дома, и он уже успел заметить, что, хоть жила она достаточно скромно, на обстановку квартиры денег явно не жалели.

Миссис Крин предложила виски с содовой, он не отказался, но пить на стал.

– Я хочу задать вам вопрос, – начал он, когда она села и приготовилась слушать. – Как давно состояла у вас на службе Маргарет?

– Больше года, – последовал ответ.

– Вы были довольны ею?

– В высшей степени. Но почему вы спрашиваете? Я ведь уже рассказывала вам о ней. Поверьте, для меня это был настоящий удар.

– Вы могли бы назвать ее образованной? Она владела иностранными языками?

Миссис Крин кивнула:

– Французским и немецким в совершенстве. Именно поэтому я так ценила ее. Воспитывалась она в семье эльзасцев, и мне кажется, что сама она – наполовину француженка.

– Почему именно она отправилась за нюхательной солью?

Женщина раздраженно повела плечом.

– Я уже рассказывала и вам, и полицейским, что у меня тогда сильно разболелась голова, и Маргарет сама предложила сходить в аптеку.

– Это единственная причина? А сам мистер Тру не мог сходить?

От неожиданного вопроса она встрепенулась.

– Мистер Тру? Я не понимаю, о чем вы.

– В тот вечер Тру был у вас, вы ужинали вместе, téte-à-téte. Так, как ужинают муж и жена.

Женщина побледнела и на какое-то время потеряла дар речи.