Четверо детей и чудище

– Нечего о нашем папе байки сочинять, – сказала я. – Никакой он не злой и не жестокий.

– А чего ж вы оба так трясетесь, что он рассердится? – прищурилась Шлёпа. – «Ой-ой, что же скажет папа?» Смотрите, в штаны не наделайте.

– Ничего мы не трясемся. Мы ему объясним, что мы тут ни при чем, – сказала я.

– Значит, расскажешь ему, как мы разъезжали по Лондону в лимузине, как ты свои книжки подписывала, как Робби кулинарное шоу вел, как Моди была в «Шестичасовом», а я – мегазвездой на сцене «О2»? – спросила Шлёпа. – Ну, конечно же, он все поймет.

– А что же тогда сказать?

– Надо, чтобы они испугались и стали нас жалеть, а не ругать, – сказала Шлёпа. – Знаю! Скажем, что какой-то урод напал на нас в лесу, затащил в свой фургон, увез куда-то и запер в страшном сарае, но мне удалось вылезти в окно, я вас всех освободила, и мы сбежали. Точно, так и скажем!

– Ничего не выйдет. Папа позвонит в полицию, нас станут расспрашивать, что да как, а Робби врать вообще не умеет – сразу покраснеет и разревется.

– Неправда. – Робби стоял весь красный и чуть не плакал.

– У нас возьмут показания, будут спрашивать приметы, в итоге мы наврем в суде под присягой, и нас отправят в какую-нибудь ужасную тюрьму для детей. – Я была уверена, что так и будет.

– А что, может, там весело будет, – сказала Шлёпа. – Уж наверняка лучше, чем в том интернате, куда меня мама запихнула, хотя у меня там все по струнке ходили, я в общаге была за главную. Меня даже старшие девчонки слушались.

– Не сомневаюсь, – устало вздохнула я.

– Да расслабься ты. Я вас, ребята, в обиду не дам, – пообещала Шлёпа. Она побаюкала Моди, которая все так же крепко спала. – Особенно Моди.

– Мы и без тебя справимся, – надменно сказала я.

Когда мы сошли на своей станции и в нерешительности остановились, не очень понимая, куда теперь, к нам подкатил какой-то старик.

– Заблудились, ребята? – спросил он и одной рукой приобнял меня, другой Шлёпу. – У меня тут рядом машина. Подбросить вас домой?

–  Опасный незнакомец!  – беззвучно сказали мы с Робби друг другу.

Мы вывернулись из его объятий и дали стрекача.

– Папа точно здесь живет? Я не вижу его дом, – пропыхтел Робби.

– Просто надо было свалить от этого чудика, – сказала Шлёпа.

– Шлёпа, теперь точно надо звонить папе с Элис!

– Ни за что! Я совру, что потеряла телефон. У кого есть карманы? Иди сюда, Робби. – Шлёпа запихнула свой мобильник Робби в карман – с трудом, там уже был лев. – Вот так. Тебя обыскивать не станут. Пошли, по-моему, нам вон по той улице. Уже близко.

– Но что же мы скажем, когда придем?

– Я разберусь, – сказала Шлёпа.

– Этого я и боюсь, – я покачала головой. – Не надо только никакой бред сочинять. Давайте уж врать без затей. Мы забрели далеко в лес и потерялись. Потом устали и легли поспать, а когда проснулись, уже было темно, и с тех пор мы так и плутали, искали дорогу домой. А телефон ты в лесу потеряла – выпал из кармана.

Шлёпа с Робби уставились на меня, хлопая глазами. Похоже, внезапно озарившая меня идея их не впечатлила. Даже Моди, которая спала, положив голову Шлёпе на плечо, неодобрительно фыркнула.

– Тупая какая-то байка, – подытожила Шлёпа. – Как будто нам всем по три года.

– Зато так они не будут сердиться, – возразила я.