Четверо детей и чудище

Так почему же вся эта толпа рвалась увидеть четырех обычных, растрепанных детей? Шлёпа шла не торопясь, улыбалась до ушей, махала фанатам, которые выкрикивали ее имя, умоляли посмотреть то сюда, то туда и подсовывали альбомы для автографов. Люди жаждали не только Шлёпу — нас с Робби тоже! Так обалдели, что даже у Моди просили автограф, а она пока что только печатную «М» кое-как корябает. Несколько оголтелых теток окружили ее со всех сторон и протягивали подарки: огромных шоколадных кроликов, розовых плюшевых мишек и целое стадо резиновых жирафов-грызунков. Малютку хватали и щипали, все охали и ахали над ее белокурыми локонами и ямочками на щеках.

Шлёпа крепко держала Моди и при этом пыталась отбиться от теток, но тут кто-то цапнул ее за футболку, а еще кто-то потянул за волосы. Тогда Бульдог подхватил Моди и Шлёпу своими могучими ручищами и побежал к огромному ярко-розовому лимузину, окруженному бугаями-охранниками. Я завопила им вслед и, мертвой хваткой вцепившись в Робби, попыталась увернуться от людей, размахивающих книжками, — и тут два крепких телохранителя схватили меня, схватили Робби и тоже рванули к машине.

Нас забросили в открытую дверцу лимузина, и мы плюхнулись рядом со Шлёпой и Моди. Водитель газанул, и автомобиль ракетой рванул вперед.

— Уф! — выдохнула Шлёпа и истерически засмеялась. — Народ прям с ума сходит, особенно по мне! Слышали, как орут?

— Да, но… как же папа и Элис? Их же удар хватит, когда они проснутся и обнаружат, что нас нет. А мы в какой-то дикой тачке и даже сами не знаем, куда едем! — затараторила я.

— Не переживай, Розалинда. Вот твое подробное расписание, — сказала миловидная женщина с гладким каштановым каре. Бульдог с Бобом, улыбчивым шофером, сидели впереди, а дама с каре сзади, с нами. Она выхватила из своей необъятной сумки телефон «Блэкберри», что-то в нем посмотрела и улыбнулась: — В два у нас по плану «Хэрродс». Для нас закроют весь магазин, так что все должно быть тип-топ.

— Доверьтесь Наоми — она решает любые проблемы! — сказал Бульдог.

— Что за «Хэрродс»? — спросил Робби.

— Такой огромный шикарный универмаг, — объяснила Шлёпа. — Значит… мы пойдем по магазинам?

— Боюсь, галопом по Европам, — улыбнулась Наоми. — Но тебе много времени и не надо, Шлёпа, ты всегда знаешь, что тебе нужно.

— А мы будем всё только Шлёпе покупать? — спросила я.

Наоми рассмеялась:

— Ну что ты, Розалинда. Я попросила подобрать для тебя несколько вариантов, скоро сама все увидишь.

— А… обувь? Можно мне вроде таких вот… — Я показала на сверкающие изумрудами Шлёпины кроссовки.

— Разумеется. Будет несколько пар кроссовок, сапоги «Конверс», эспадрильи[11] под шорты, джинсы и пляжные сарафаны плюс маленькие классические лодочки под строгие платья и шпильки на выход, — перечислила она.

— Просто потрясающе! — воскликнула я.

— Тебе же нельзя шпильки, Розалинда, — напомнил Робби.

— А ты попробуй мне запретить, — огрызнулась я.

— Шпильки, шпильки! — Моди выставила вперед ножку, как будто тоже захотела туфли.

— Будем таскаться по магазинам шмотья? Скука, — буркнул Робби.

— Я знаю, куда тебе хочется, Робби! — улыбнулась Наоми.

— И куда мне хочется? — взглянул на нее Робби.

— Думаю, первым делом — в кухонную утварь, но я позвонила в зоомагазин — там тебя тоже очень ждут.

Слова «кухонная утварь» нас всех слегка озадачили, но услышав про зоомагазин, Робби от восторга запрыгал на сиденье:

— Ой, Шлёпа, просто мировое желание!

— Слегонца поинтереснее, чем по деревьям лазить, — сказала Шлёпа. Она потыкала в кнопки в обивке салона — и вдруг заорала музыка. Потом Шлёпа показала на розовую бутылку с горлышком, обернутым золотой фольгой, и четыре бокала. Все это добро стояло в небольшом углублении.

— Можно?

— Ну конечно, — сказала Наоми. Она достала бутылку и ловким движением откупорила ее.

— Шлёпа, это розовое шампанское! — предостерегала я.

— И что? — спросила Шлёпа.

— Моди шампанское нельзя. И Робби тоже лучше не стоит.

— Нет, я буду! — сказал Робби. — Всегда хотел попробовать шампанское.

— Ну хорошо. Один глоток, и всё. Мы все выпьем по глоточку, — сдалась я. — Мы же не хотим наклюкаться.

— А я хочу! Это мое желание. Буду делать все, что захочу. — И Шлёпа отхлебнула шампанского. Пузырьки ударили ей в нос, она фыркнула, но продолжала пить, пока не выдула весь бокал. Потом икнула и рассмеялась мне в лицо.

— Шлёпа! — Я сделала глоток. Не такая уж она чокнутая, как я думала. Оказалось, это вовсе не шампанское, а вкуснющий розовый лимонад с пузырьками.

Мы все выпили газировки и умяли большую красивую коробку шоколадных конфет, розовых и белых. Еще там были ужасно миленькие розово-белые мармеладные младенчики, которыми мы угостили Моди. Она во что бы то ни стало хотела попеременно жевать мармеладки и играть с ними — и конечно, вся перепачкалась. Но Наоми явно была готова к любым происшествиям: она вытащила из своей объемистой сумки пачку влажных салфеток:

— Иди-ка сюда, Моди. Наоми вытрет тебе ручки.