Четверо детей и чудище

Она вытерла Моди и лицо тоже, очень аккуратно и ласково. Обычно Моди дрыгалась и вырывалась, когда Элис набрасывалась на нее с мокрым полотенцем, но помощь Наоми она приняла с достоинством. Когда лимузин остановился у здания «Хэрродс», Моди сунула свою ручку в ладонь Наоми — определила ее в новые мамы.

Приветливый шофер Боб подвез нас к служебному входу, но на тротуаре все равно дожидалась толпа. Люди так напирали, что их носы расплющивались о заднее стекло лимузина. Диковатое зрелище. Они нас через стекло не видели, зато мы видели их. Робби вцепился в мою руку, и даже Шлёпа напряглась.

— Как же нам выйти? Они же нас на куски разорвут! — растерялась она.

— Ребята вас прикроют, — ответила Наоми.

Бульдог что-то настоятельно шептал в телефон и смотрел на часы.

— Пошли! — вдруг сказал он и распахнул двери машины.

Он, похоже, собрал целый легион Бульдожьих клонов. Здоровенные дядьки в костюмах расчистили в толпе проход, и Бульдог, подгоняя, повел нас к магазину. Шлёпа пыталась раздавать на ходу автографы и позировать для фотографий, но это вызвало ужасный переполох — народ бросился к ней, и ее чуть не сбили с ног. Бульдог подхватил ее и, забросив на плечо, отнес внутрь.

— Простите за фамильярность, мисс Шлёпа, но вас там малость засосало, — объяснил он и бережно поставил ее на землю.

Волосы у Шлёпы стояли торчком, и ей тоже не помешала бы парочка Наоминых влажных салфеток, но она поблагодарила охранника с королевским величием, а потом замахала группке продавцов. Нас сопроводили к лифтам, и Шлёпа нажала кнопку четвертого этажа — она неплохо тут ориентировалась.

На четвертом, последнем этаже оказался огромный отдел игрушек. Моди запрыгала на месте, Робби достал из карманов льва и тигра, чтобы они поискали себе друзей, да и я, надо признаться, тоже вошла в азарт, хотя и старовата уже для игрушек.

Шлёпа разрешила Моди взять огромного голубого кролика и велела Наоми расплатиться, но потом ей приспичило в отдел с одеждой, и она стала нас подгонять. Робби заныл, я тоже стала упираться — мне хотелось поразглядывать диковинных американских кукол. Я бы не отказалась от такой — просто для интерьера, не чтобы играть, конечно. Но когда мы пришли в одежду, я напрочь забыла про кукол.

Мы с мамой обычно ходим в «Праймарк»[12], покупаем мне футболки и джинсы. Я и понятия не имела, что бывают огромные отделы потрясающей дизайнерской одежды — специально для девочек младше четырнадцати: шорты в обтяжку и эффектные топы с завязками на шее, крошечные мини-юбки и длинные макси с оборками, затейливые вечерние платья с пышной пеной из бледных нижних юбок (и все разных пастельных цветов) — и туфли! Я в одурении бегала от одной пары к другой. Нацепила настоящие шпильки — и давай, вихляя из стороны в сторону, вышагивать перед зеркалом и задирать ноги, чтобы полюбоваться каблуками.

— Ну и видок у тебя, Розалинда, — сказал Робби, но я только показала ему язык.

Шлёпа носилась между стоек, набирая охапки вещей.

— Давай, Розалинда, надо все тут перемерить, — верещала она, кружась юлой.

— Надоело уже! — буркнул Робби.

— А ты найди себе что-нибудь в отделе для мальчиков, Робс, — предложила я.

— Мне всё такое не нравится — оно на вид неудобное, — сказал Робби. — Пойду поищу зоомагазин.

— Так нечестно! Я тоже хочу зверей смотреть — и вообще это мое желание, — закапризничала Шлёпа.

— Робби, хочешь, я попрошу консультанта тебе что-нибудь подобрать? Потом мы с тобой сходим в кухонную утварь, а Шлёпа с Розалиндой и Моди пока померяют одежду. А затем мы сможем все вместе пойти смотреть животных, — сказала Наоми.

Ее предложение всех устроило, хотя Робби и удивился, что Наоми опять стала его соблазнять кухонными прибамбасами. Но он пошел с ней без возражений, а мы со Шлёпой тем временем отрывались, перемеривая кучу одежды.

Вернулся Робби с круглыми глазами:

— Роз, Роз, представляешь! Там и кастрюли есть, и формы для запекания, и ножи, и все, что хочешь…

— Ну как? Робби, что скажешь? По-твоему, мне идет?

Он мельком взглянул на меня и пожал плечами:

— Вроде.

Самой-то мне казалось, что я нарядилась сногсшибательно. Я надела темно-синюю шелковую футболку с луной и звездами, отпадные черные дизайнерские джинсы, в двадцать раз дороже моих старых, и кроссовки с сапфирово-синими блестками.

— Роз, да послушай ты, — сказал Робби. — Знаешь, как все эти кухонные причиндалы называются? «Кухня Робби».

— Ого! Можно поиграть, как будто это твоя кухня. — Я продолжала вертеться перед зеркалом.

— Так она и есть моя! На коробках моя физиономия!

— Правда, что ли? — спросила я без особого интереса. — Робби, взгляни только, какие кроссовки!

— Блесток многовато. — Робби вдруг забеспокоился: — Мне же не обязательно тоже блестящие кеды носить? Папе это не понравится.

Наоми выбрала для него красные кеды, простые, матерчатые, с синими шнурками. А еще новые джинсы и рубашку в красно-голубую клетку — всё очень в его духе.