Четвероевангелие

Попытку выяснить, кто собирается предать Христа, предпринимают апп. Петр и Иоанн: Петр, видимо сидящий в отдалении, знаком просит Иоанна спросить, кто это. Кусок хлеба, поданный Иисусом Иуде, был «знаком» лишь для Иоанна – в этом жесте для участников вечери не было ничего необычного, это обычный способ раздавать хлеб гостям. В Иуде этот жест мог бы пробудить добрые чувства, но как в Ветхом Завете великие чудеса только ожесточали сердце фараона, так в Иуде доброе Христово обращение, что страшно, активизирует злое намерение: «И тогда, после этого куска, вошел в него сатана» (Ин. 13: 27) – «найдя сердце его, как бы некоторую открытую настежь дверь, лишенным предохранительного бодрствования, и ум увидав отворенным и весьма готовым уже к охотному совершению того, чего желал и о чем размышлял»[405]. Грех предательства в этот момент уже совершен – сердце Иуды было свободно отдано сатане, ум порабощен страстью, оставалось только внешне довести предательство до конца. Свт. Кирилл Александрийский, как и многие другие святые отцы, считает поданный Христом кусок евхаристическим: Иуда «быстро уходит для исполнения воли диавола и как ужаленный выскакивает из дома. Ничего выше корыстолюбия он совсем не видит, и, что странно, мы не видим никакой пользы для него от Евхаристии, очевидно благодаря присущему ему неудержимому влечению к стяжанию (денег)»[406]. Но Господь при этом как будто торопит Иуду: «что делаешь, делай скорее», то есть, даже будучи подчиненным диаволу, Иуда не может предать Спасителя без Его согласия и веления – час страданий Христовых наступит в свое время.

Когда Иуда вышел, никто из учеников не заподозрил ничего плохого. Апостолы предположили, что Иисус послал Иуду кое-что купить к ужину, или чтобы он дал что-нибудь нищим, как и положено было по обычаю, ради чести праздника, делиться с бедными[407].

Замечание евангелиста: «И была ночь» (Ин. 13: 30) – указывает не только на ночь как время, но и, с характерной для четвертого Евангелия духовной символикой, на греховный мрак в душе Иуды: «Егда славнии ученицы на умовении Вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся, и беззаконным судиям Тебе праведнаго Судию предает…»[408] Тьма и ночь указывают также на временную и призрачную победу диавола, которую предсказал Иисус: «Приходит ночь, когда никто не может делать. Доколе Я в мире, Я свет миру» (Ин. 9: 4–5).

Надо отметить и проникновение возлюбленного ученика в тайну страдающего Мессии. Ясно узнав о предателе, ап. Иоанн смог принять и сохранить эту тайну Любимого Учителя, не назвав предателя ученикам, в том числе жаждущему указания на предателя Петру. Ясно выраженный в Евангелиях горячий характер ап. Петра дает основание думать, что, узнай он об Иуде, предатель уже не покинул бы горницу, а час Христов не наступил бы в свое время.