Четвертая масть

— Есть такое, — я кивнул, припомнив Дёму и его дочку министра. — Я даже знаю несколько таких ребят… и девушек тоже, кстати. Убитая подруга Аллы как раз очень активно охотилась на москвичей с целью получения столичной прописки, впрочем, не особо и успешно. Да и те мои знакомые не сказать, что удачливы. Но у нас с Аллой всё иначе было, мы с ней через многое прошли вместе…

— Все так говорят, — проворчал он.

— Люди все разные, — наставительно произнес я. — Кто-то из приезжих студентов и в самом деле готов на всё, чтобы остаться в Москве — в родные города они возвращаться не хотят, а фантазия у них так себе… и вариантов не слишком много, нынешняя бюрократия не приветствует переезд в столицу. В чем-то она, бюрократия, кстати, права — в провинциях жуткий дефицит кадров, вы должны это знать, иначе на БАМ комсомольский набор не объявляли бы. Сибирь и Дальний Восток у нас вообще не заселены, считай, перекос с европейской частью страны сильный. А ведь как там Ломоносов говорил — Россия богатством сибирским прирастать будет? Вот он правильно говорил, без сибирских богатств никакой России — или Советского Союза — быть не может. Нет ничего такого вокруг Москвы, кроме полей и чернозема к югу, недаром ещё цари на Урал нацелились…

Тут я осёкся, потому что заметил, что Александр Васильевич слушает меня очень внимательно и серьезно — без малейшей улыбки на лице. И молчит.

— Что? — чуть раздраженно спросил я. — Я что-то не так говорю?

— Да нет, всё так, — ответил он. — Только я такое уже слышал… от пары людей. Один из них был уверен, что советская власть не смогла нормально освоить Сибирь, а вот если бы не было Октябрьской революции, то Российская империя уже построила бы там город-сад. А другой считал, что России мешают другие республики, которые только тянут ресурсы, а ничего взамен не дают.

— Это люди ещё на свободе? — поинтересовался я.

— За разговоры в курилках не сажают, — пожал плечами Александр Васильевич. — Так что да — на свободе, работают… неплохие специалисты в своем деле.

— Это смотря за какие разговоры, — жестко сказал я. — За такие и посадить могут… и, честно говоря, правильно сделают.

— Почему? — неподдельно удивился Александр Васильевич.

— Специалисты они, может, и неплохие, но кругозор у них очень узкий, — объяснил я. — А это очень взрывоопасное сочетание. Начнут придумывать разные теории… плоская Земля, разоблачение вранья официальной истории. Найдут единомышленников, начнут обсуждать всякое — глядишь, через какое-то время засомневаются в шестой статье конституции, а потом и в целом — в устройстве советского общества. В общем, такие потенциальные враги советской власти, даже если прямо сейчас они ничего страшного не говорят и не делают. А ваш первый знакомый — типичный латентный монархист, который почему-то уверен, что уж он-то был бы в том проценте населения империи, которому положены особые права в силу происхождения. Хотя, на мой взгляд, вероятность попасть в крестьянское или мещанское сословие у него много выше, этих всё-таки там было девяносто пять, кажется, процентов.

Я не помнил, когда в сознание внедрили мемы про «хруст французской булки» и «Россию, которую мы потеряли», а потому не стал их упоминать, чтобы монархизм не стал массовым раньше времени. Адепты, судя по рассказу отца Аллы, у этого учения уже были.

Но вообще я оказался в знакомой стихии — словно на каком-то из форумов будущего обсуждал возможное обустройство России.

— И что, ты хочешь, чтобы я написал на них донос куда следует? — Александр Васильевич посмотрел на меня очень мрачно.

— Ну, у меня никаких желаний на их счёт быть не может. И почему сразу донос? — удивился я. — Слово нехорошее, скомпрометированное. Но на месте компетентных органов я бы заинтересовался, откуда у того вашего коллеги такие мысли. Вряд ли он сам это придумал.

— Он умный человек, — отрезал Александр Васильевич.

— Не особо, если озвучивает свои домыслы, — я пожал плечами. — Пусть и в курилке. Но я уже сказал — судя по вашей передаче его слов, кругозор там серьезно ограничен, знаний вне основной области деятельности маловато, вот и западают ему в голову всякие странные теории. Сами теории, кстати, не особенно и интересные. Российскую империю ликвидировали не большевики — до них буржуазные партии постарались, они же и царя отречение подписать заставили. А буржуазная Россия вряд ли сумела бы нормально завершить Первую мировую, да и потом бы не устояла перед фашистами. Так что там до освоения Сибири просто дело бы не дошло. А второй ваш знакомый вообще дурак — так легко разбрасываться территориями, которые когда-то очень тяжело завоевывали и осваивали наши предки. Милославского на него нет…

— Какого Милославского? — недоуменно переспросил Александр Васильевич.

— Жоржа, — улыбнулся я. — Не помните разве — сукин сын, самозванец, казенные земли разбазариваешь? «Иван Васильевич меняет профессию».

— А-а-а… — протянул он и рассмеялся. — Да, пожалуй, казенные земли разбазаривать нехорошо. Скажу ему.