Четвертая мировая война

Культура «другого» становится ненавистным зеркалом. Но не потому, что отражает власть во всей ее алчности и жестокости, а потому что рассказывает историю «другого». Другой не только не зависит от навязываемого ему извне «я» Власти, но и обладает своей собственной историей и достоинством, даже не подозревая о существовании этого «я» или его возникновении в будущем.

В Обществе Власти за маской личного успеха скрыто, поражение человека в его искусстве жить вместе с другими, в его коллективной сущности. А маска, в свою очередь, скрывает тот факт, что успех этот стал возможен за счет разрушения другого, коллективного существа. В течение десятилетий в воображении Власти слово «коллективное» отождествлялось с такими понятиями, как «злое», «незаконное», «ненавидящее», «жестокое», «беспощадное». «Другой» — это облик восставшего Люцибелла из новой «Библии» Власти (проповедующей не искупление, но подчинение), поэтому необходимо вновь изгнать его из рая. Вместо пылающего меча — крылатые ракеты.

Настоящее лицо «другого» — это его культура. Язык, верования, ценности, традиции, история создают коллективное тело народа и позволяют ему отличаться от иных народов и, исходя из этого отличия, общаться с ними. Нация без культуры — это нация без лица: без глаз, без ушей, без носа, без губ… и без мозга.

Разрушение культуры «другого» — самая полная форма его уничтожения. Грабеж культурных сокровищ Ирака не был результатом недосмотра или упущения со стороны оккупационных войск. Это была еще одна боевая операция.

В великих войнах великие тираны и палачи прилагали особые усилия к разрушению культуры. Схожесть между ненавистью к культуре у Гитлера и у Буша не результат того, что оба обладают одинаковыми чертами сумасшествия. Схожесть — в проектах подчинения мира, вдохновлявшие когда-то одного и не дающие покоя другому.

Культура — одна из немногих вещей, до сих пор поддерживающих жизнь в национальном государстве. Уничтожение культуры станет контрольным выстрелом. И никто не придет на похороны. Причем не из несознательности, а из-за нехватки «рейтинга».

VI. Манифесты и манифестации.

Стартовыми военными событиями нового века не стали ни крушение башен-близнецов, ни бесславный и мало кому интересный спектакль с памятником Хусейну. XXI век начался глобализированным «нет войне!», вернувшим человечеству его сущность и объединившим его во имя единой цели. Никогда раньше в истории человечества, такое мощное «нет!» не потрясало планету.

Начиная с интеллектуалов всех мастей и величин и заканчивая неграмотными жителями самых безвестных уголков земли, «нет!» превратилось в мост, объединивший общины, деревни, поселки, города, провинции, страны и континенты. В манифестах и манифестациях это «нет!» стремилось отстоять превосходство разума перед силой.

Хотя это «нет!» частично угасло с оккупацией Багдада, в его все еще звучащем эхе больше надежды, чем бессилия. Тем не менее с тех пор многие переместились в пространстве теории и поменяли вопрос: «Что делать, чтобы остановить войну?» на другой: «Где произойдет следующее вторжение?».

Есть люди, наивно считающие, что заявления правительства Соединенных Штатов об отсутствии у него намерений применять военную силу в отношении Кубы, говорят о том, что можно не опасаться североамериканской военной акции против карибского острова. Однако стремление североамериканского правительства вторгнуться на Кубу и оккупировать ее реально. И это нечто большее, чем просто стремление. Сегодня это уже планы, с маршрутами, сроками, контингентами, этапами и целями, частичными и последовательными. Куба не просто территория, подлежащая завоеванию. Это вызов. Недопустимая вмятина на шикарном автомобиле неолиберальной современности. А морские пехотинцы — жестянщики. Если эти планы осуществятся, станет очевидно, как сейчас в Ираке, что целью было не свержение господина Кастро Руса и даже не изменение политического режима.

Вторжение и оккупация Кубы (или любой другой точки мировой географии) больше не нуждается в прикрытии в виде заявлений интеллектуалов «обеспокоенных» действиями национального государства (возможно, единственного, оставшегося таковым в Латинской Америке), направленными на усиление внутреннего контроля.

Если североамериканское правительство даже не смутилось от осторожного возражения ООН и правительств «первого мира», и не поколебалось перед прямым осуждением миллионов людей всей планеты, никакие протесты никаких интеллектуалов его не остановят (говоря о Кубе, несколько дней назад стало известно о «геройском» акте израильских солдат — казни одного палестинца выстрелом в затылок. Палестинцу было 17 месяцев от роду. Кем-то была сделана какая-нибудь декларация, какой-нибудь манифест с возмущенными подписями? Избирательный ужас? Усталость сердца? Или это самое «осуждаем в любом месте и от кого бы ни исходило» раз и навсегда включает все и каждую дозы террора, спускающегося сверху на тех, кто снизу? Достаточно просто сказать «нет» и всё?).