Четвертая мировая война. Будущее уже рядом

ЧТО ТАКОЕ ЭМОЦИИ?

Мне очень любят задавать эти вопросы — отдельно про эмоции, про чувства, про мысли и т. д. Мол, что это такое, как с ними бороться, как их вызывать, настраивать, гасить, заставлять замолчать и т. д.

Это кажется таким естественным, что всё это у нас есть — и эмоции, и ощущения, и чувства, и мысли, а ещё — воля, потребность, память, концентрация, внимание, осознанность. Конечно, ведь мы столько раз слышали эти слова!

Но наука словам не верит. Кто знает, что с вами на самом деле происходит, когда вы говорите, что испытываете какую-то эмоцию, переживаете какие-то чувства, проявляете то, что вам кажется силой воли, или что-то вспоминаете, о чём-то думаете, на чём-то концентрируетесь, что-то осознаёте?

Никто этого не знает. Этого даже вы не знаете. Вы знаете другое: что в разных ситуациях, при наличии разного вашего субъективного состояния другие люди обычно произносят те или иные слова. Примеров тьма, вспоминайте:

«О чём думаешь? Ты обиделась? Есть хочешь? Не больно тебе? Перестань сердиться! Сколько можно отвлекаться, сосредоточься! Я не понимаю, почему тебе не любопытно? Вспомни, ты должен помнить! Чувствуешь, я сейчас прикасаюсь к твоей руке? Тебе холодно? Ты весь горишь! Не тревожься, всё будет хорошо! А ты сама понимаешь, чего ты хочешь? Хватит воображать! Ты просто ленишься! Возьми себя в руки, тряпка! Где твоя сила воли? Смотри, какая интересная штука — тебе нравится, хочешь такую? Если я тебе дам конфету, ты будешь добрым и счастливым ребёнком? Почему ты меня боишься? Я не понял, ты что — меня любишь?! Сколько можно повторять, что я не выношу твоих слёз, — я не верю, что тебе плохо!»

Проще говоря, вы, я, мы — нас постоянно инструктировали, как называть свои состояния. И мы выучились этому, как и многому другому — сидеть, ходить и ходить на горшок, завязывать шнурки, глотать горькие таблетки… Но не буду, с вашего позволения, продолжать весь список наших навыков.

В результате мы научились соединять какие-то свои состояния (ощущения) с различными словоформами и даже создали какие-то внутренние классификации этого безобразия.

У всех они, впрочем, разные, и никто не может сказать, что он конкретно понимает под тем или иным словом, отражающим, как ему кажется или нами предполагается, его душевное состояние. Не может, по крайней мере, потому, что ему придётся использовать другие слова, а это уже попахивает «дурной бесконечностью».

Забавно, что если бы нас, например, учили, что всё это не мы чувствуем, ощущаем, испытываем, думаем и т. д., а что в нас живут некие духи, которые всё это «нечто» в нас делают, то мы бы, скорее всего, были абсолютно уверены в том, что все эти штуки и правда происходят не с нами.

Впрочем, если говорить совсем серьёзно (хотя я, в общем-то, и не шутил), то мы имеем нервную ткань, которая создана эволюцией для решения ряда практических задач, а именно: обеспечивать организму выживание, насколько это возможно, и размножение — насколько повезёт.

Природа, воспитанная той самой эволюцией, решила эту задачу просто:

• она заставила нервную ткань производить нервное напряжение (за это в нашем мозге отвечают клетки ретикулярной формации);

• она создала в нас набор интенций, связанных с выживанием и размножением (за это отвечают соответствующие агрегации нервных клеток — так называемые ядра, расположенные в подкорковых областях);

• наконец, она дала нам рецепторный аппарат, который позволяет получать информацию о том, что происходит во внешней среде.

Собственно, таковы базовые принципы, а дальше уже вопрос различных, образно говоря, программных ухищрений, а их великое множество. Можно было бы создать для них отдельный справочник — что-то вроде учебника по нейрофизиологии и нейробиологии. Ограничусь лишь несколькими примерами…

• Для того чтобы сигнал из одной области мозга в другую перебегал быстрее, к делу были подключены специальные клетки (глия), а также изолирующее сигнал вещество — миелин.

• Для увеличения площади соприкосновения между нейронами, чьи отношения важны для выживания особи, была разработана система стимуляции ядра клетки на выработку дополнительных белков, приводящих к росту «шипиков», что увеличивает площадь синаптической щели и интенсивность сигнала.

• Для более тонких настроек в отношениях между нейронами (то есть не только для количественной передачи импульса, но и для появления опредёленных качественных характеристик) была создана разветвлённая система нейромедиаторов — возбуждающих, нейтрализующих, влияющих на усиление взаимосвязей или на их ослабление.

• Для увеличения эффективности работы системы она была специализирована (однако сохранила способность к определённой перенастройке — так называемую пластичность), чтобы любой попадающий в соответствующую зону сигнал интерпретировался в той модальности, за которую данный участок коры отвечает.

Всё это в конечном счёте служит достижению тех целей, которые были заложены в нас эволюцией (или сформировались в нас в процессе эволюции). Поэтому, когда мы благодаря работе этой системы приближаемся к поставленной цели, она же и подкрепляет нас своими нейробиологическими средствами — замыканиями нейронных дуг, дофамином и т. д.

Когда же мы удаляемся от желаемой цели, то те же самые нейробиологические инструменты стимулируют нас вернуться к делу и действовать, пока хватает сил.

В своё время выдающийся отечественный психофизиолог Павел Васильевич Симонов смог описать весь этот кажущийся сложным процесс в рамках одной весьма нехитрой формулы: сила нашего внутреннего напряжения определяется тем, как информация, которая нам необходима для удовлетворения потребности, соотносится с информацией, которой мы располагаем.

Это правило можно записать и таким образом:

• если мы располагаем достаточной информацией для удовлетворения актуальной потребности (достижения цели), нервно-психическое напряжение в системе снижается;

• если мы не располагаем достаточной информацией для удовлетворения актуальной потребности, то для восполнения этого недостатка нервно-психическое напряжение в системе, напротив, увеличивается.

На субъективном уровне первая ситуация может переживаться как «положительная эмоция» (в первом случае) — радость, удовольствие, покой и т. д., а во второй — как «отрицательная эмоция» (во втором) — страх, напряжение, агрессия. По этой причине данное правило называется «информационной теорией эмоций П. В. Симонова».

Впрочем, конкретные субъективные самоотчёты — «радость», «страх», «напряжение» и т. п. — как вы

понимаете, не имеют для существа дела никакого значения. Как соответствующие состояния назывались в нашем детстве, такие обозначения мы теперь им и приписываем. Важно другое — наши отношения с целью.

Так важно ли, что искусственный интеллект не испытывает и, возможно, никогда не будет испытывать «эмоций»? Нет, и это никак не скажется на эффективности его работы, если все остальные принципы — наличие цели и наличие механизмов оценки дистанции до неё (включая способы получения данных из окружающей среды) — будут соблюдены.

То же, каким именно образом эти принципы будут реализованы, — это сугубо технический вопрос.