Четвертая могила у меня под ногами

К самой же Харпер никаких претензий: закрытая территория с охранниками в форме, постоянно активированная система безопасности, по три замка на каждой двери. Я бродила из комнаты в комнату в поисках хоть каких-нибудь признаков незаконного проникновения в дом, пока меня не занесло в кухню. С моей последней чашки кофе прошло около часа. Наверняка Харпер не обидится.

Я обалдела от радости: у нее была кофе-машина, для которой нужны особые пластмассовые стаканчики, продающиеся в отдельных упаковках, и которая варит одну порцию кофе за раз. Может быть, я заказала себе такую же. Надо будет прошерстить коробки, когда вернусь домой.

Я копалась в шкафчиках, раздумывая, где бы я была, будь я стаканчиком для кофе, пока не пришла к выводу, что в таком случае я была бы в раю, не иначе. Где же еще, если бы меня до краев наполняло блестящее молотое черное золото? Открыв дверцу последнего шкафчика, я отшатнулась от неожиданности. Напротив банки с консервированной свеклой сидела мягкая игрушка в виде белого кролика. Как правило, белые кролики, тем более игрушечные, меня не пугают, но наткнуться на такого в кухонном шкафу, по-моему, жутковато.

А он сидел и смотрел.

Словно осуждал.

Я уже было потянулась к нему, но остановилась. Это улика. Согласна, в игрушке нет ничего такого, что могло бы сойти за прямое доказательство чьей-то вины. Не было в ней и открытой угрозы. Но все-таки это была улика.

К тому же кролик был страшненький. Что-то не так с глазами, и из шеи будто извлекли набивку, отчего голова сидела криво прямо на крошечных пушистых плечах.

Я оставила игрушку на месте и вышла из дома Харпер, испытывая тревогу и острую нехватку кофеина.

* * *

Рассказав охраннику о находке (и опять не произведя на него никакого впечатления), я дала ему свою визитку и заставила пообещать, что он будет внимательно следить за домом Харпер и позвонит мне, если произойдет что-то необычное. А потом, поджав хвост, поехала домой. По словам Ангела, вечером Рейес будет на складе. Значит, мне нужно убить время. Я могла отлежаться на диване с тем же успехом, что и мотаться по Альбукерке, как перепуганный цыпленок с отрезанной башкой.

Минуточку. Почему-то меня задело словосочетание «перепуганный цыпленок». Я мысленно поиграла с ним. Несколько раз произнесла, катая звуки на языке. А потом поняла: я и есть перепуганный цыпленок. Потому что внезапно до меня дошло, что я боюсь всего и сразу.

Я проехала мимо Академии[7] и остановилась на парковке торгового центра, чтобы вдоволь повариться в собственном изумлении. Я – перепуганный цыпленок в самом трусливом смысле. Вроде курицы, высиживающей яйца. Как ангелу смерти выполнять свою работу, если она – курица на насесте? Вдруг каждый звук, каждое движение стали вызывать во мне парализующие вспышки адреналина размером с Австралию. Так нельзя. Нужно взять себя в руки.

Я посмотрела на приборную панель Развалюхи. Сидеть в ней было хорошо, но не так хорошо, как валяться на диване. И тут меня осенило. Годами я не замечала собственной грубости. Я ведь так и не дала имени своему дивану. Как я могла так поступить со своей же софой? Как могла быть такой черствой, холодной и эгоистичной?

Но как мне ее назвать? Это важно. Очень важно. Нельзя, чтобы она шла по жизни с именем, которое не подходит ее исключительной индивидуальности.

Пусть это странно, но сейчас меня переполняло облегчение от новообретенной цели в жизни. Я снова завела Развалюху, и мы поехали. О курице с яйцами подумаю позже. Мне нужно выбрать имя дивану.

В приподнятом настроении я свернула обратно к Академии, не забыв заехать за чашкой мокко латте, и уже направлялась домой, когда зазвонил мой сотовый.

- Да? – ответила я, нарушая закон о запрете разговоров по телефону за рулем в пределах города. Осматриваясь в поисках копов поблизости, я ждала, когда дядя Боб закончит говорить с тем, с кем говорил прямо сейчас, и вернется к разговору со мной.

Дядя Боб (или Диби, как я его называю при каждом удобном случае) служит детективом в управлении полиции Альбукерке. Время от времени я ему помогаю с делами. Он в курсе, что я вижу призраки, и пользуется этим. А я и не против вовсе.

- Отнеси это ей, а потом сразу звони судмедэксперту.

- Лады, - сказала я, - но не уверена, что сиюминутный звонок судмедэксперту чем-то поможет. И еще, кажется, его зовут Джордж.

- А, точно. Чарли. Привет.

- Привет, дядя Боб. Что там у тебя?

- Ты за рулем?

- Нет.

- Слышала что-нибудь?

Такие диалоги у нас с ним частенько. Он задает случайные вопросы, я придумываю такие же случайные ответы. С моей стороны усилий минимум.

- Слышала, что Тиффани Горэм, с которой я сидела за одной партой в младших классах, до сих пор сует в лифчик вату. Но это только слухи.

- По делу, - процедил он сквозь зубы. Я знала, что он стиснул зубы, потому, что слышала, как он выдавливает слова. Это означало, что он раздражен. Хреново, потому что я понятия не имела, о чем речь.

- Не знала, что у нас есть дело.

- Ох ты ж… Так Куки тебе не говорила?

- Как-то она говорила, что я какашка.

- О деле. – Держу пари, он снова стиснул зубы.

- Так у нас есть дело?