Четвертая стена.

Алекс открыл глаза и обнаружил, что находится не дома у Джерри. Это была какая-то квартира… Квартира, которая казалось ему до жути знакомой. Справа от кровати, на которой он лежал, была стена, накрытая огромным ковром. Такие любили мешать в советские времена — считалось частью эстетики того периода. Впереди была тоже стена, а за спинкой кровати, судя по всему, был вход в комнату, так как слева открывался вид на всю оставшуюся львиную долю помещения. Высокие потолки, деревянный, словно собранный из множества небольших дощечек, пол, старые оконные ставни, «дедушкина» фурнитура и ободранные обои. Сомнений не было — это квартира, в которой жила Лиза жила с Женей. Да, так звали ее второго молодого человека.

Встав с кровати, Алекс направился вперед в сторону подоконника, проходя мимо стола с прожженной сигаретами скатертью, гардероба с заедающей дверцей, дешевого дивана с торчащими из-под обивки пружинами и старого, но добротного кресла с мягкой обивкой. Он стоял и смотрел в окно. Все тот же безжизненный пейзаж: гнилые больные деревья, жухлая трава и огромные клубы дыма вдали. На улице была ранняя зима или же поздняя осень. Алекс сделал такой вывод по нетипично белому налету на ветвях. Его наблюдение за природой было прервано шипящим, словно от доисторического чайника, звуком за спиной. Когда он повернулся, то обнаружил, что в кресле сидела женщина и разговаривала с кем-то по телефону. У нее не было лица, но Алекс знал наверняка — это была сама Лиза. А еще он не мог разобрать, что та бормотала в трубку. Ее голос звучал так, будто та находится под водой.

«Что за сюрреализм? Почему я здесь? Это вообще реально все?» — думал Алекс, разглядывая Лизу и окружение вокруг них. Внезапно квартира начала искривляться, будто бы была сделана из чего-то эластичного, как резина. В испуге молодой человек побежал к выходу. Входная дверь оказалась не заперта. Но стоило ему открыть ее, как он, вместо лестничной клетки, оказался на улице. Это все было очень странно: кругом лежали сугробы, и вообще весь пейзаж был усыпан белым, девственным, как в лесу, снегом. «Что? На дворе зима? Но как?» — недоумевал Алекс. Он был настолько поражен происходящим, что не заметил, как дверь позади него исчезла, и он был брошен на мороз; на нем были лишь летние серые джинсы и тонкая гавайская рубашка голубого цвета с белыми пальмами. Подобный наряд носил герой игры «GTA: Vice City» Томми Версетти.

Придя в себя от мороза, Алекс начал высматривать здания поблизости. Вдали показался какой-то дом. Оставляя после себя хрустящие следы на снегу, он незамедлительно побежал туда. Войдя внутрь, он первым делом услышал детские крики и плач. Пройдя дальше вглубь помещения, он осознал, что это здание было не чем иным, как детской поликлиникой. Кругом бегала ребятня, мамочки успокаивали младенцев, а недовольные подростки угрюмо сидели, уткнувшись носом в свои смартфоны. При виде всего этого у Алекса по непонятной причине на лице проснулась улыбка. Весьма странная улыбка — больная улыбка. Такая, какую можно представить у педофила. «Что я делаю?» — спросил себя он и тут же очнулся, словно до этого находился под гипнозом. А еще он обнаружил, что теперь на нем была надета теплая норковая шуба. Алекс думал уже выбежать прочь из помещения, как все кругом начало тускнеть. Откуда-то послышался знакомый голос. «Алекс… Алекс!».

…

— Алекс. Алекс, вставай! — неустанно повторял Джерри.

— Что? Ох… Твою мать… Так это был сон. Какой дерьмовый сон… — вяло отвечал Алекс осипшим голосом.

— Время уже 10:30. У тебя репетиторство в час дня. А тебе еще поесть надо, умыться и доехать до ученицы. На какую тебе станцию?

— А?

— На станцию тебе какую? — повторил Джерри, но на сей раз громче, попутно щелкая пальцами перед лицом друга.

— Отвяжись ты! Я сам сейчас приду в себя… — раздраженно отреагировал Алекс, а затем, сглотнув слюну, которой, походу, вообще не было, добавил, — Комсомольская.