Четвертая стена.

Здравствуйте. Меня зовут… Впрочем, это не важно. Я частный психолог. Мой пациент Кирилл Еремеев. Он обратился ко мне неделю назад с жалобами на своего друга, который не дает ему спокойно жить уже около двух месяцев. В беседах он называет его Алексом; я не спрашивал его настоящего имени, да и это не столь важно в рамках наших с ним сеансов. Со слов моего клиента, этот друг пропал на несколько лет, а затем появился вновь, пытаясь навязать свой взгляд на их общение, которого давно уже нет, и, собственно, быть не должно. По крайней мере, с позиции моего клиента, так как он этого не хочет, и я его прекрасно понимаю. Да, я называю своих пациентов клиентами — профессиональная этика.

Вопрос: «Почему Кирилл Еремеев обратился ко мне по такому поводу?» Дело в том, что он, несмотря на гипоманиакальное поведение своего приятеля, он беспокоится о его психическом благополучии. Он не хочет еще больше травмировать его, но и оставлять все, как есть, мой клиент тоже не хочет. Эти сеансы должны помочь моему клиенту выбрать нужную тактику, чтобы поставить все точки над «i» и разойтись мирно — это то, чего он желает. Также Кирилл Еремеев убежден, что Алекс уже находится в пограничном состоянии. По началу, я советовал не делать таких поспешных выводов, тем более, что мой клиент не специалист в данной области. Однако спустя несколько сеансов, по описаниям поведения Алекса, я понял, что Кирилл Еремеев прав. Но обо всем по порядку. И, да… вместе они не пришли ко мне по одной простой причине — Алекс не признает сферу моей профессиональной практики, и, скорее, сочтет меня за шарлатана, который пытается убедить его в том, что он псих.

Все нижесказанное будет представлено в форме рассказов и монологов Кирилла Еремеева, которые он мне поведал в ходе наших с ним сеансов. От себя же я могу добавить, что мой клиент вначале стеснялся быть искренним и открытым и больше говорил о прошлом и о том, как именно они пришли к такому общению с Алексом. Но и там, я замечал, что он многое скрывает. Я могу предположить, что их знакомство стало следствием некой авантюры, а сами их отношения стали довольно близкими за короткий период. Это, в свою очередь, может говорить о возможной токсичности их союза.

* * *

Алекс вернулся ко мне в конце осени. Это был ноябрь, если я не ошибаюсь. С его появлением время стало работать как-то по-иному, поэтому простите меня, если даты в моей голове будут не совсем точными или я буду путаться в числах. Он был воистину призрак прошлого. Живой мертвец — тот, кого ты не ожидаешь… И, по правде говоря, не ждешь. Поэтому я и не мог обрадоваться его появлению. Я считал, что он бросил меня. Ведь я ждал его. Не подумайте ничего плохого. Я не отрекался от Алекса. Я просто принял его, как человека, которого больше не будет. Не будет, потому что он так решил. А посему так и решил я. А тот факт, что он решил вернуться… Еще не означает, что этого захочу я.

Мы вернулись домой. Ко мне домой. Я был мрачен, как туча, а он, напротив, был слишком радушным и взбудораженным. Да, Алекс всегда был эксцентричен, но это не то. Он вел себя, как щенок, который давно не видел своего хозяина. По дороге мы встретили соседа… Но это не так важно. И когда уже зашли в мою квартиру началось самое интересное. Бесцеремонно, сняв лишь свои тяжелые берцы он направился на кухню прямо к холодильнику. Открыв его, там он с воплями удивления в духе «Ничего себе!» нашел бутылку красного вина, взял ее и пошел обратно ко мне. Но резко остановился в комнате, которая раньше, условно, была его.

— В чем дело? — я подошел к его застывшей фигуре, держащей бутылку, и спросил.

— Тут же была тахта…

— Да, но она же сломалась. Ты должен помнить это. Это случилось буквально…

— Почему ее нет? — спросил Алекс, перебив меня.

— Кого? — я решил сразу уточнить, чтобы избежать недопонимания.

— Новой тахты. Где она? Она же… — понимая громкость своего голоса он, в итоге, он замолчал на мгновение, а затем резко и звонко, как ни в чем ни бывало, добавил, — Ну, что? Выпьем за встречу?

Я не стал продолжать этот диалог, так как я все сам понял. Он ожидал, что тут будет новая тахта. Я сам так раньше думал. Но, как понимаете, она мне стала не нужна. Однако, ответив так, я ожидал реакции в духе: «Но она была бы нужна мне!» Эгоистичное заявление, скажу я так… Но его, по факту, не было, а поэтому и судить не о чем. Мы сели у меня в комнате на пол, разлили вино по бокалам и, не чокаясь, начали пить. Причем этого жеста не было, не потому что я был против… А потому что Алекс сам не предложил. Нельзя сказать точно, почему: либо он был обижен отсутствием тахты, либо он с самого начала хотел выпить, а «за встречу» стало хорошим поводом. Слово за слово, он разговорил меня. Я рассказал ему про Максима, Аню, Катю, свою никудышную семейную жизнь и рабочий путь. Я говорил много и пил много. Как потом выяснилось — больше него.

— А что делал ты эти годы? — спросил я его, будучи уже совсем не трезвым, и голос мой был прерывистым и тяжелым.

— Я? Ну, как бы так сказать…