Четвертое июля

Члены семьи Кэйботов – я узнала их по внешнему сходству с Сарой и Сэмом – смотрели на меня с нескрываемой злобой. В зале сидели десятки полицейских, мужчины и женщины, с которыми я работала много лет. Мои глаза остановились на Джейкоби, пытавшемся подбодрить меня взглядом. Он поднял большой палец, я попыталась улыбнуться, но ко мне уже приближался Мейсон Бройлз.

Адвокат обвинения не стал тратить время на любезности.

– Лейтенант Боксер, когда вы открыли огонь по моему клиенту и его сестре, это была стрельба на поражение?

Я старалась осознать смысл его вопроса, чувствуя, как у меня в голове стоит какой-то звон. Была ли это стрельба на поражение? Да. Но разве я собиралась их убить?

– Простите, мистер Бройлз. Не могли бы вы повторить вопрос?

– Попробую его перефразировать. Если инцидент произошел именно так, как вы его описывали, и Сара и Сэм действительно отказались положить оружие на землю, почему вы не постарались их просто обезвредить? Например, выстрелить в руку или ногу?

Я заколебалась, стараясь представить эту сцену. Сара стоит с револьвером в руке и смотрит на меня сверху вниз. Во мне сидят две пули. Я лежу на тротуаре. Чувствую боль. Шок. Стыд.

– Лейтенант?

– Мистер Бройлз, это была самозащита.

– Великолепно. Вы отличный стрелок, не правда ли? Даже когда выпьете.

– Протестую! Обвинение высмеивает подзащитную.

– Протест принят. Держите себя в рамках, мистер Бройлз.

– Да, ваша честь. Лейтенант, объясните мне вот что. Вы два раза попали в сердце Сары – а это довольно маленькая цель, не так ли? Вы что, не могли ее просто ранить? Или выбить из руки оружие?

– Ваша честь! Обвинение задает риторические вопросы.

– Я закончил, ваша честь. Мы уже поняли, что произошло, лейтенант. – Бройлз усмехнулся. – Мы прекрасно это поняли.

ГЛАВА 98

Юки взяла слово:

– Прошу повторного допроса.

Получив кивок судьи, она быстро подошла ко мне.

– Линдси, когда вы стреляли в Сэма и Сару Кэйбот, ваша жизнь была в опасности?

– Да.

– Что в таких случаях предусматривают инструкции? Как надо действовать по правилам?

– В случае непосредственной угрозы полицейский должен стрелять, целясь в центр живой массы. Огонь прекращается после устранения опасности. Такие выстрелы часто приводят к смертельному исходу. В критических ситуациях полицейский не имеет права рисковать – он может промахнуться. Тогда преступник продолжит стрельбу и причинит вред вам или другим людям.

– Есть иные варианты поведения в подобных обстоятельствах?

– Нет. Никаких.

– Спасибо, лейтенант. Теперь мы действительно поняли, что произошло.

Я с облегчением покинула трибуну и на подгибающихся ногах вернулась к своему месту. Судья объявила, что заседание закрыто.

– Увидимся завтра в девять, – добавила она.

Юки, Шерман и несколько адвокатов образовали вокруг меня «буферную зону», благодаря которой мне удалось выбраться через заднюю дверь и проскользнуть в поджидавший на улице черный «линкольн».

Сквозь дымчатые стекла я увидела разъяренную толпу, она размахивала плакатами с моим портретом и надписями «Грязная Гарриет» и «Коп из преисподней».

– Ты отлично справилась, Линдси, – заметил Микки, обернувшись с переднего сиденья и похлопав меня по руке.

Но его карие глаза не улыбались, а нижняя часть лица превратилась в каменную глыбу.

– Не понимаю, какого черта я замялась. Я… я просто не знала, что ответить.

– Ничего страшного. Мы с Юки собираемся поужинать. Надо поработать над ее заключительной речью. Составишь нам компанию?

– Если я вам не нужна, лучше подбросьте меня до дома. Не хочу вам мешать.

Юки дала мне ключи от квартиры, и я стала смотреть на пролетавший за окнами знакомый город. Я понимала, что все закончено. Эта злосчастная пауза выдала меня с головой.

Присяжные ушли из зала с убеждением, что я стреляла в подростков с намерением убить их.

И они были абсолютно правы.

ГЛАВА 99

Резкий звук будильника вырвал меня из тисков кошмара. Я долго лежала неподвижно, съежившись на кровати и пытаясь собраться с мыслями, пока дребезжание звонка не стихло, сменившись глубокой тишиной. Потом я взяла с ночного столика мобильник и откинула крышку, но никаких сообщений не было.

Ровно в шесть, продрав глаза и ворча под нос, я стала разгребать вещи Юки и вскоре нашла свой спортивный костюм и кроссовки. Торопливо одевшись, я нацепила на Марту ошейник, и мы выбежали в зябкий полумрак.

Еще дома я заранее прикинула свой маршрут, не сомневаясь, что на ровной местности две мили для меня – пара пустяков. Но когда мы потрусили по Джонс-стрит, занывшие мышцы сразу напомнили мне, как я ненавижу бегать.

Спустив Марту с поводка, чтобы она не путалась у меня под ногами и, чего доброго, не утащила куда-нибудь в канаву, я стала прибавлять ходу. Дорожка пошла вниз, и я все больше наращивала темп, пока мое тело не стало ломить.