Четвертое крыло

— Нет, — отрезал профессор Эметтерио. — Дефицит времени — это тоже часть испытания. Может, еще пару мудрых советов, Сойер?

Сойер медленно выдохнул, его взгляд скользил по поворотам коварной трассы.

— Через каждые шесть футов есть веревки, которые идут от вершины скалы до самого низа, — сказал он. — Если начнете падать, протяните руку и схватитесь за веревку. Это будет стоить вам тридцать секунд штрафа, но смерть обойдется дороже.

Потрясающе.

— Эй, а вон там я вижу отличные ступеньки, — Ридок указал на крутую лестницу, высеченную в скале рядом с широкими откосами Полосы.

— Лестница нужна для того, чтобы добираться до летного поля на вершине хребта уже после Презентации, — сказал профессор Эметтерио, затем поднял руки и крутанул запястьями, после чего препятствия… задвигались.

Пятнадцатифутовое бревно в начале подъема начало вращаться. Столбы на третьем подъеме затряслись. Гигантское колесо на первом подъеме стало крутиться против часовой стрелки, а те маленькие столбики, о которых говорила Аурелия… Все они кружились в противоположных направлениях.

— Каждый из пяти подъемов на Полосе разработан так, чтобы имитировать трудности, с которыми вы столкнетесь в бою, — профессор Эметтерио развернулся и внимательно посмотрел на нас. Лицо его было так же сурово, как и во время наших обычных боевых тренировок. — От баланса, который вы должны удерживать на спине дракона, до силы, которая вам понадобится, чтобы остаться в седле во время маневров, и до… — он указал вверх, на последнее препятствие, которое с этого ракурса выглядело как рампа под углом девяносто градусов к земле, — выносливости, которая вам понадобится, чтобы сражаться на земле, но при этом быть в состоянии вскочить на спину дракона в одно мгновение.

Столбы в движении откололи кусок гранита, и камень покатился вниз по трассе, ударяясь о препятствия на своем пути, пока не разбился в двадцати футах перед нами. Если когда-либо существовала метафора моей жизни, то… это она во всей красе.

— Вау, — прошептала Трина, глядя на раздробленный камень очень широко распахнутыми карими глазами.

Я была самая маленькая в нашем отряде, но Трина — самая тихая, самая сдержанная. Я могла по пальцам рук пересчитать, сколько раз она разговаривала со мной после парапета. Если бы у нее не было друзей в Первом крыле, я бы даже волновалась, но… наверно, ей не обязательно открываться нам, чтобы выжить в квадранте.

— Ты в порядке? — спросила я ее шепотом.

Она сглотнула и кивнула, один из ее рыжих локонов подпрыгнул на лбу.

— А что, если мы не успеем? — спросила Лука, стоявшая справа от меня и заплетая свои длинные волосы в свободную косу. Слава богам, ее обычная надменность сегодня не так бросалась в глаза. — Какова альтернатива?

— Альтернативы нет. Если не успеешь — не сможешь попасть на Презентацию, не так ли? Займи стартовую позицию, Сойер, — приказал профессор Эметтерио, и Сойер переместился в начало пути. — Подождем, когда он преодолеет последнее препятствие, чтобы все могли поучиться. Остальные будут стартовать каждые шестьдесят секунд. И… вперед!

Сойер рванул вперед, как стрела. Он легко пробежал пятнадцать футов по единственному бревну, вращающемуся параллельно скале, затем по возвышающимся столбам, но ему потребовалось три оборота внутри колеса, прежде чем он проскочил через единственное отверстие. Но, кроме этого, я не увидела ни одной ошибки на первом подъеме. Ни. Единой.

Он повернулся и устремился к цепочке гигантских висящих шаров, которые составляли второй подъем, и принялся двигаться вверх, прыгая и крепко обнимая их один за другим. Наконец его ноги снова коснулись земли, Сойер повернулся и направился к третьему подъему, который делился на две части. В первой огромные металлические прутья висели параллельно стене утеса: он легко перепрыгивал с одного на другой, используя вес своего тела и импульс, чтобы раскачать прут вперед и достичь следующего, висящего на полфута выше предыдущего, взбираясь вверх по утесу. С последнего штыря он спрыгнул на ряд качающихся опор, которые составляли вторую половину подъема, после чего соскочил обратно на гравийную дорожку.

К тому времени, когда он достиг четвертого подъема, — вращающихся бревен, о которых предупреждал нас брат Аурелии, — нам уже казалось, что в исполнении Сойера это больше похоже на детскую игру, и я начала чувствовать огонек надежды. Возможно, трасса не так сложна, как кажется с земли.

Но тут он добрался до гигантского скального образования типа дымовой трубы, устремляющегося вверх под углом двадцать градусов, и остановился.

— Ты справишься! — крикнула Рианнон из-за моего плеча.

Словно услышав ее, Сойер пружинисто побежал к наклонной трубе и запрыгнул в нее, упираясь руками и ногами, превратив свое тело в подобие буквы Х, натуральную распорку. А потом начал двигаться вверх крошечными прыжками, отталкиваясь всеми конечностями разом, пока не достиг конца трубы и не свалился перед последним препятствием — массивным пандусом, который почти вертикально поднимался к вершине утеса.