Четвертый брак черной вдовы

— Донна! Я нет! — смешался капитан.

Хоэль открыл рот, чтобы говорить, но Катарина, не меняя кроткого выражения лица, пнула мужа под столом, больно попав по голени поврежденной ноги. Хоэль не удержался и с присвистом втянул воздух.

— Вы что-то хотели сказать? — тут же спросил капитан.

— Нет, что вы, — ответил Хоэль, стискивая от боли зубы, но очень учтиво. — Моя жена уже все сказала, мне нечего добавить.

— Но Хименес требует компенсации причиненного вреда, — теперь капитан обращался к Катарине.

— Что ж, — ответила она с сочувствием, — конечно, мы все возместим. Сколько с нас?

— Штраф — десять реалов, донна!

— Конечно, — Катарина обернулась к слуге и кротко сказала: — Эбрурио, будьте добры, попросите экономку передать дону Гаспару десять реалов под расписку.

— Кэт! — одними губами произнесла Лусия.

— Следуйте за Эбрурио, капитан, — попросила Катарина. — И передайте дону Хименесу слова сочувствия и пожелания скорого выздоровления. От меня и моего супруга. Всего доброго.

Капитану ничего не оставалось, как убраться, служанки унесли остатки трапезы, и в комнате остались трое — Катарина, Лусия и Хоэль.

— Что ты творишь, Катарина! — первой нарушила тишину Лусия. — Господи, если узнает донна Флоренсия

— Всем доброго дня, — произнесла Катарина беззаботно и поднялась. — С вашего позволения, мне надо уйти. Лусия, сегодня ты мне не понадобишься.

Когда она вышла, Лусия словно с цепи сорвалась:

— Что вы опять там натворили, безголовое ничтожество?! — напустилась она на Хоэля, схватившись за край столешницы. — Вы видите, до чего ее довели?

— Я? — грубо спросил Хоэль, мрачно глядя на кофейную чашку.

— Ну не я же! — вскипела компаньонка. — Сейчас она опять убежит в свой домик печали, а все вы виноваты!

— Куда убежит?

— Подальше от вас, чудовище! — выкрикнула Лусия ему в лицо. — О! Как я вас ненавижу! Просто глаза бы вам выцарапала! И за ваши издевки, и за этот кофе, что вы у нее выклянчили! Вы даже не понимаете, что наделали! А теперь еще десять реалов! Вы отвратительны! Отвратительны! — она опрокинула стул и выбежала вон, оставив Хоэля одного, наедине с невеселыми размышлениями и остывшим кофе.

7. Еще один гость

Около получаса Катарина просидела в беседке, прячась в полутьме и вдыхая аромат роз. Можно было скрыться в садовом домике, перемерять все новые чулки, попробовать написать что-нибудь, но не хотелось. Хотелось просто посидеть в тишине, ни о чем не думая. Но прятаться весь день напролет было невозможно, и Катарина в конце концов решилась покинуть свое убежище. Глаза привыкли к полумраку, и выходя из беседки, она прищурилась, защищаясь от яркого солнца, и не заметила, как на пороге возник Хоэль.

Они столкнулись, и Хоэль вынужден был схватить Катарину, чтобы не упала. Рука его легла на талию жены очень ловко, словно подобное происходило раз двадцать и пять из них — в сегодняшний день.

— Какая вы стремительная, донья Кошечка, — усмехнулся Хоэль, не отпуская Катарину, а прижимая к себе все сильнее.

Она уперлась ладонями ему в грудь. Но легче было сдвинуть с места скалу. Солнечный свет немного косо упал на мужское лицо, обозначив морщинки в углах глаз, а серые глаза стали прозрачными и холодными, словно осенние тучи. Катарина хотела сказать, чтобы муж немедленно отпустил ее — и не произнесла ни слова. Что в его глазах? Насмешка? Конечно, он смеется над ее неловкостью. Еще в его глазах злость — острая, как нож. Он зол на нее?.. Но еще глубже в этих глазах, там, куда солнце не смогло проникнуть, затаилась горечь. Горечь сожаления. О чем он сожалеет?..

Как странно, что Хоэль тоже молчал, и тоже смотрел ей в глаза. Что он увидел в ее глазах? Катарина была бы не прочь узнать об этом, и тут Хоэль перевел взгляд на ее губы.

Это было как удар, пронзивший от макушки до пяток, как молния, слетевшая с неба, хотя грозу ничего не предвещало.

Грудь сдавило, дыхание пресеклось, и Катарина поспешно отстранилась, но Хоэль сам отпустил ее.

— Это и есть дом печали? — спросил он, оглядывая беседку. — Что за дурацкое название?

Не сразу, после довольно долгих расспросов, Катарина поняла, что он говорит о садовом домике, где она прятала свои сокровища.

— Почему дом печали? — изумилась она. — Кто вам о нем сказал?

— Донья Пигалица.

— Лусия? О, она все перепутала. Этот дом — библиотека. И именно там я провожу самые приятные часы, а вовсе не печалюсь.

— Ну да, — кивнул Хоэль, — такая изящная донья должна любить книги. Но сейчас вы туда не побежали?

— Беседка тоже хороша, — ответила Катарина уклончиво. — Розы так славно пахнут.

Но ее муж был далек от разговоров о розах.

— Донья Пигалица накричала на меня за штраф, — сказал он, теребя гибкую ветку, которая оплела балюстраду. — У вас так плохо с деньгами?

— Не обращайте на Лусию внимания, — сказала Катарина, улыбаясь немного грустно. — Тут не в деньгах дело, дон, а Лусия просто очень переживает за меня.

— Мы договорились, что вы будете звать меня по имени, — напомнил он, на что Катарина промолчала.

Называть его по имени она ни в коем случае не собиралась.