Четвертый Дюранго

— Сид сказал, что вы сможете помочь ему поймать убийцу Норма. Это в самом деле так, или же Сид просто пудрил мне мозги, что он порой делает?

— Он не пудрил вам мозги, — заверил ее Винс.

— Хорошо, — кивнула Вирджиния Трис и через несколько минут повторила: — Хорошо.

В 5.35 того же самого субботнего вечера Эдер и Винс, стоя рядом с «Мерседесом», наблюдали, как к ним приближается четырехместное воздушное такси «Цессна», подскакивая на выщербленной взлетной дорожке поля, которое когда-то считалось муниципальным аэропортом Дюранго. От него остались только несколько выбитых полос, два ангара из мятого алюминия без крыш, две заржавевших бензозаправки, у которых кто-то стащил насосы, и терминал аэропорта — одноэтажное здание размерами примерно с бензозаправочную станцию, которое давно уже было разграблено.

— Все одно к одному, — заметил Эдер, глядя на Мерримена Дорра, который, заглушив двигатель, вылезал из «Цессны». — Первым делом в таких маленьких городках исчезает железнодорожный вокзал, потом приходит черед автобусной станции, и вот нас окружает призрак бывшего аэропорта.

— Ты уверен, что мне не стоит сопровождать тебя?

— Мне кажется, что Данни с трудом вынесет присутствие лишь одного из нас, — сказал Эдер.

— Не жди слишком многого, Джек.

— Не буду.

— Вообще ничего не жди.

— Я хочу лишь встретиться с единственной оставшейся у меня кровной родственницей.

Мерримен Дорр находился сейчас не дальше, чем в двадцати футах от «Мерседеса», и на нем была коричневая кожаная пилотская куртка, которая, на взгляд Винса, когда-то знавала лучшие времена. Кроме того, на нем были темные авиационные очки-«консервы», перчатки, ковбойские сапожки и синяя бейсбольная шапочка «Доджерсов». Приблизившись к ним, Дорр сказал:

— Просто сучья полоса.

— Это означает, что мы не сможем взлететь? — едва ли не с надеждой спросил Эдер.

— Я взлечу с любого места, куда приземлился. Вы готовы?

Эдер кивнул.

— Тогда двинулись, — и Дорр, повернувшись, направился обратно к «Цессне». Прощаясь с Винсом, Эдер лишь пожал плечами и тоже направился к самолету, помахивая своей черной тросточкой.

Винс, уже сидя за рулем «Мерседеса», наблюдал, как самолетик оторвался от земли, сделав вираж над Тихим. Когда «Цессна» окончательно исчезла из виду, Винс включил двигатель «Мерседеса» и поехал обратно.

Первым делом он остановился у аптеки, где купил банку ореховой смеси «Плантерс» и две пачки печенья «Бэби Рут» себе на ужин. Чтобы уснуть, он приобрел роман в бумажной обложке автора, чьи предыдущие книги изображали слегка порочных, исключительно эмоциональных южан, с которыми ровным счетом ничего, ни хорошего, ни плохого, не происходило. На тот случай, если роман не заставит его погрузиться в сон, Винс остановился и у винного магазина и приобрел солидную бутылку «Джека Даниэлса».

Минуло 6.20, когда он остановился у кремово-зеленого дома в викторианском стиле. Винс поставил машину на улице за «Астон-Мартином» и увидел Дикси Мансур, которая направлялась к его «Мерседесу». На ней были белые брючки и вязаный свитер с глубоким вырезом.

Оказавшись рядом с «Мерседесом», она наклонилась, чтобы поговорить с ним через опущенное окно.

— Парвис установил контакт, — сообщила она.

— Уже?

— Уже.

— Тебе бы лучше зайти и рассказать мне все подробно.

— В машину?

— В дом.

Выпрямившись, Дикси Мансур поверх крыши «Мерседеса» бросила взгляд на старое трехэтажное строение и, снова нагнувшись, спросила:

— А кто дома?

— Никого.

— У тебя есть что выпить?

— Бурбон.

— Когда-нибудь, — усмехнулась она, — ты мог бы купить и бутылку шотландского.

Винс показал ей весь нижний этаж. Она была искренне поражена тяжелой мебелью черного дерева и массивными фарфоровыми лампами.

— Как декорации для кино, — сказала она. — Не так ли?

— Не знаю. Никогда не обитал среди декораций для кино.

В кухне они насыпали в миску льда, нашли два стакана и поставили в морозильник очередную порцию воды для льда. Когда по старой дубовой лестнице они поднялись на второй этаж, Дикси Мансур заметила:

— Я бы не хотела здесь жить.

— Почему?

— Слишком много воспоминаний.

— Каких воспоминаний?

— О событиях до моего рождения. Мне как-то не хочется думать, что до моего появления что-то происходило, — сказала она.

В комнате Винса они поставили виски, лед, стаканы, орешки и печенье на комод орехового дерева. Книгу Винс положил на столик у кровати, рядом с лампой. Дикси Мансур огляделась, изучая обстановку, и спросила:

— А где комната Эдера?

— Дальше по холлу, — объяснил Винс, кидая кубики льда в стаканы, добавляя виски и направляясь в ванную, чтобы долить воды. Когда он вернулся, Дикси Мансур уже сидела на кровати, прислонясь к ее изголовью. Он протянул ей напиток и попросил: — Изложи мне все по порядку.

Первым делом, она попробовала напиток.

— Когда сегодня днем мы вернулись в Санта-Барбару, Парвис так и сел на телефон. Он сделал не меньше полудюжины звонков, может больше, и собирался звонить и дальше, когда зазвонил другой телефон — его личный.

— Ну и?

— И это был кто-то из них. Или он. Кто-то там.

— Ты слышала их разговор?

— Он выставил меня.

— Но ты слышала его остальные разговоры.