Четвертый год

— Дожились, — чуть не прошипел Шульгин, — С ваксами дружбу затеяли. Может нам еще и с хайтами союз заключить?

— Я бы с удовольствием, — ухмыльнулся Олег, — Вояки они неплохие.

— А я и не сомневался…

Лом, всю беседу переминавшийся с ноги на ногу, нерешительно протянул:

— Ну так, раз такие дела, так может лодку нам выделите? Сами видите, не наврали мы, а без лодки нам на левый берег никак не попасть.

Добрыня зловеще улыбнулся:

— Гонцов пошлю сейчас к Кругову, за подмогой, вот с ними и переправитесь. Заодно уж своему мэру объяснишь, какие такие дела загнали вас на маковые холмы.

* * *

— Олег, а может… может сядем на корабли и уйдем… на юг уйдем. Уйдем все. Там хайтов нет.

Прижав к себе жену покрепче, Олег вздохнул:

— Ань… не ждут нас на юге. Мы везде чужие, и везде будут свои хайты. Сто раз уже это обсуждалось: нет у нас никакой альтернативы — надо просто стараться создать здесь что–то свое. Нам повезло, что людей здесь нет, и никто нам не мешает.

— Ну конечно! Не мешают! Олег, оглянись: мы не живем… мы выживаем. Мы здесь уже больше года, здесь полно женщин, способных родить, и нет аптек… нечем предохраняться. Но детей почти не рождается… не до детей нам. А смертность какая… постоянно кто–то умирает от неизвестно какой болячки или паразита, даже врач с юга не может помочь, говорит, что таких болезней не видел никогда. Мы ведь чужие здесь, нет у нас иммунитета против местной дряни… Зимой каждую неделю похороны, да и обморозились многие, потому что одежды мало теплой. Я уж молчу о тех, кого убивают звери или враги. Мы сюда переселились с острова несколько месяцев назад, а на нашем кладбище уже десять могил. Мы заняты только одним — стараемся выжить. Все усилия, все мысли, все планы, все, чем мы живем, все подчинено одному — прожить хотя бы один день лишний. Мы не строим планы далеко наперед, живем одним днем. И это естественно — ведь если завтра на своих огромных кораблях придут хайты, все планы наши окажутся бессмысленными. Вспомни ту толпу, которую мы видели на их землях: даже половина того отряда, что прошел тогда мимо нас, с легкостью разобьет все наши силы, даже если соберем всех мужчин с обоих берегов, и ваксов, которые присоединились к нам. Мы даже не сможем ничего сделать их кораблю, нас тогда чудо спасло, что он на мель сел.

— Чудо было рукотворным, мы сами его туда заманили, — возразил Олег.

— Ну какая разница — все равно случайность. Да и это кораблю не повредило, просто задержало, и мы смогли удрать. Да господи… о чем это я… Олег, тебя нет никогда дома. Ты постоянно пропадаешь в поездках… в опасных поездках. Встречая корабль сегодня, я тряслась от страха. Представляла, как на палубе тебя не найду, а все твои товарищи будут выглядеть печально и виновато отводить взгляды. И так каждый раз… Я могу остаться вдовой в любой момент.

— Красивой молодой вдовой, в этом есть свои плюсы, — ухмыльнулся Олег.

— Не ерничай! Глупые у тебя шутки! Ты просто дурак — так нельзя шутить! Олег, мне страшно, давай отсюда куда–нибудь уедем, где не будут умирать так часто.

Аня не выдержала, расплакалась. Прижав ее к себе еще крепче, Олег нежно зашептал:

— Дурочка ты у меня — ну куда же нам уходить? Ань, да, тут трудновато, но это наша земля, и деваться нам отсюда некуда. Ну припремся мы на юг, и что дальше? Там мы никто, и прав у нас никаких. Понравишься ты местному «олигарху», свистнет слугам забрать тебя. Я, конечно, буду против. И выйдет гора трупов на десяток наших кладбищ. Это я так, к примеру сказал: на самом деле, я, конечно, тебя и сам буду рад «олигарху» сплавить, найду там себе помоложе и посимпатичнее.

— Шутка не смешная…

— Ну… ну солнышко, хватит рыдать. Уж обо мне точно не беспокойся, у меня жизней больше, чем у кошки, ты же меня знаешь.

— Ага… знаю. Я помню, как тебя старуха ваксов чуть не убила…

— А ты злопамятная у меня!

— А ты клоун самовлюбленный. Олег, ты же опять в бой пойдешь, к этим хайтам. Олег, я хайтов боюсь до истерики.

— Да все их боятся… А деваться некуда… И не реви раньше времени, их там немного, и не особо сильны с виду… старатели, не воины… Передавим этих легко.

— Передавите этих, приплывут другие. Что им стоит прислать пятьсот, или тысячу воинов. Ты же сам видел, сколько их там, в той степи. Если они не вернутся с этой проклятой платиной, они обязательно захотят узнать, что случилось. И пошлют тысячу.

— Будь у них лишняя тысяча, давно бы прислали. И вообще, мы уже не те, какими были год назад. Тогда набег шайки ваксов казался катастрофой. Мы стали сильнее, и скоро станем еще сильнее.

— Не откуда нам силу брать… нас больше не становится.