Четвертый год

Охотника болота истрепали крепко — до сих пор не отошел. Исхудал заметно, а набирать вес не спешил, да и бледность нездоровая в глаза бросалась. Врач ему, как и Дубинину, давно уже не требовался, но если Дубина вполне оклемался, и уже ходил в плавание к разлому, то Макс нос из поселка не высовывал. Сидел днями на завалинке, или скамеечке, и стрелы готовил. Стрелы у него, конечно, ладные получались, вот только не для него это дело — не для него. Охотник он хороший, и воин добрый, надо как–то его встряхнуть, вытащить их той трясины, что в душе у него растеклась.

Присев возле охотника, Добрыня с намеком произнес:

— Хорошие у тебя стрелы, Максим, но вот еще лучше у тебя выходит в цель их выпускать.

Макс, не переставая полировать древко очередной стрелы, буркнул:

— Говори прямо, что тебе надо.

— Ну прямо так прямо — хайты показались. Похоже, тот отряд, что в болото ушел, вернулся.

Макс заметно напрягся. Это не укрылось от взгляда Добрыни, и он воодушевленно продолжил:

— Их немного осталось — видать в болотах изрядно потрепало. Вышли к берегу, а никто их тут не ждет: в бою на Платиновом мы основной отряд вырезали, а клоты захватили их корабль. В общем, они пешком пошли, вверх по берегу.

— И зачем ты мне это рассказал?

— Шлангом не прикидывайся: все ты понимаешь. Думаю я, что хватит тебе спиной стену подпирать — не упадет изба и без тебя. Да и девки уж устали вздыхать, мимо тебя фланируя. Поднимай зад, и бери первую стрелковую команду, они как раз со стрельб своих сейчас подойдут. Готовьте припасов дня на два, порох, пули и картечь берите как для серьезного боя. Испытать надо все эти игрушки в настоящем деле. Перехватите их на перешейке между Черной Трясиной и Фреоной. А я пока что пойду прослежу, чтобы «Утюг» к походу приготовили. Все понял?

— Не дурак — понял. А если я откажусь?

— Это почему откажешься?

— Слаб я после болезни, да и здоровье мне не позволяет шляться возле болот.

Пригрозив пальцем, Добрыня мрачно произнес:

— Максим! Ты мне это прекрати! Расклеился, как галоша старая! Дел тут на день–другой, всего–то и надо, залп дать по этой сволочи хороший. Победа маленькая, но тебе это будет лучшее лекарство от всех болячек.

— А может ну их… Они никого не трогают, идут куда–то на север, своей дорогой. Их там наверняка дозоры Монаха засекут, и конец им там сразу.

— Ишь ты, стратег… Выпустим живого одного, он, может, с сотней назад вернется. Каждый хайт должен знать, что ходу назад от нас нету! Так что хватит спорить: бегом за дело!

* * *

На «Утюг» ставить мотор даже не планировали — сочли недостойным такой высокой чести. И в этом свой резон — стандартные галеры хайтов не отличались высокими мореходными качествами. По сути, просто корыта для перевозки живой силы и припасов. Зимой судно кое–как модернизировали, поставили мачтовую оснастку, но особых улучшений не добились — как был утюг, так и остался утюгом.

Сидя на носу, Макс равнодушно смотрел на приближающийся берег, по привычке шлифуя древко стрелы. Кабан, присев рядом, мрачно произнес:

— Макс. Не знаю, зачем тебя Добрыня назначил в наш отряд, но твое настроение мне не нравится. Очень не нравится.

— А я, вроде бы, не обязан нравится.

— Минут через пятнадцать мы высадимся. Ты, вроде бы, в этих местах бывал, и лучше знаешь, где поставить засаду. Но, глядя на тебя, мне кажется, что спустить тебя с палубы проблемой будет. Я не знаю, что за фигня у тебя в голове теперь творится, но возьми себя в руки.

— Да расслабься ты… я спокоен…

— Да уж, спокоен ты — как труп спокоен. Ты даже не спросил ничего. Ты даже понятия не имеешь, что у нас за оружие. Ты ничего не знаешь, и знать не хочешь. Это не тот Макс, которого я знал — прежний Макс был бы командиром этого отряда.

— Прежний Макс потерял свой отряд.

Кабан презрительно хмыкнул:

— Ну и что? Мы все знаем, как это произошло, и никто тебя в этом и не думал винить. Вам просто не повезло тогда. А сейчас давай, встряхнись — нам нужен прежний Макс. Этот овощ, что на завалинке пророс, нам точно не нужен — таких и без него хватает. Бегом встряхнись, пока я тебя в воду не спихнул — говорят, психов лечат так… контрастным душем.

Ухмыльнувшись, Макс почти весело произнес:

— Кабан, не грузись — ты меня еще очень плохо знаешь. Я не подведу.

— Вот и хорошо. Но верится в это очень плохо.

— Ладно, давай, говори уже, что у вас за отряд, и какова ваша тактика.

— Ты уверен, что готов слушать?

— Да говори давай!

— Ну хорошо. У меня четырнадцать человек. Пятеро с дальнобойными ружьями — стволы из пересверленных перфораторных штанг и автоматических пушек. Боеприпасы к ним двух видов: восьмимиллиметровая картечь, и пули. Все из свинца. Пули хорошие, отлиты вручную, просверлены вдоль спиральным каналом. При полете начинают вращаться сами собой, нарезка им не нужна.

— Да знаю я — на Земле охотился не раз. К дробовикам такие же турбинки на крупную дичь делают.