Четвертый лишний

Дверь в дом закрылась тихонько. На ветру она бы хлопнула, а тут как будто кто-то потянул ее за собой. Может быть, Коля решил гостей проведать, а может, и убийца пожаловал. Трофим не помнил, закрывал ли он дверь на замок. Но если закрывал, киллер мог воспользоваться отмычкой, а Коля — своим ключом.

Тая все еще спала, свернувшись калачиком, часы показывали половину третьего пополудни, обедать давно пора, а они все спят. Ружье на месте, Трофим оперся на него как на посох, чтобы кровать не скрипнула. Тихонько поднялся, тапочки надевать не стал, так, босиком, подошел к двери. Одной рукой он держал ружье, другой открыл дверь. Все-таки он больше ожидал увидеть Колю или его жену, даже приготовился улыбнуться, давая понять, что ружье у него шутки ради. Но увидел он Шевелева и даже вздрогнул от неожиданности. Но ружье из рук не выпустил.

Шевелев не был вооружен, в одной руке он держал портфель, в другой — летнюю шляпу. Белая рубаха навыпуск, черные наглаженные брюки, до блеска начищенные туфли. И ни капли смущения на лице, взгляд строгий, даже немного суровый. Примерно так и должен выглядеть профессор психиатрии в момент, когда его берут за задницу.

— И что вы здесь делаете? — угрожающе спросил Трофим.

— Дверь была открыта.

— Это не дает вам права… Что в портфеле?

— Документы.

— Покажите!

Тая проснулась и, закутавшись в простыню, подошла к Трофиму, одной рукой оперлась на его плечо.

— Здравствуйте, Станислав Сергеевич!

Столь подозрительное появление профессора ее ничуть, казалось, не удивило. Может, она нарочно задержала Трофима до его приезда. Еще и дверь убийце открыла.

— Я смотрю, Таисия, чувствуешь ты себя хорошо.

— Портфель откройте! — потребовал Трофим.

— Ну что ты! — легонько толкнула Крупицына Тая.

— Ну, хорошо. — Шевелев прошел на кухню, поставил портфель на стиральную машинку, открыл его.

Трофим не держал его на прицеле, но ружье из рук не выпускал, если что, рубанет прикладом.

В портфеле оказались не только документы. Чистое белье в пакете, носки, тапочки, полотенце.

— Это вы к нам с ночевкой? — спросил Трофим.

— Нет, нет, я уже в гостинице номер забронировал, — складывая вещи обратно в портфель, сказал Шевелев. Он все старался казаться невозмутимым, но чувствовалось, что нервы его напряжены.

— А здесь есть гостиница?

— В городе гостиница. Завтра меня ждут в медицинской академии, будет лекция на кафедре психиатрии. Незапланированная. Решил совместить одно с другим.

— Приятное с полезным?

— Приятное с опасным… Боюсь, что мы имеем дело с опасным неконтролируемым процессом.

— Мы имеем?

— Боюсь, что этот процесс затронул и меня.

— А конкретней можно?

— Конкретней сказать не могу, пока только подозрения. Но в Москве мне оставаться опасно.

— И все-таки? — настаивал Трофим.

— Может, сначала чаю? — спросила Тая.

Шевелев посмотрел ей в глаза как врач, оценивающий состояние пациента. А Тая уже пришла в чувство, выглядела как нормальный человек, взгляд не блуждал, выражение лица вполне осмысленное.

— Да, конечно, чаю, — согласился профессор.

— И все-таки, кто вам угрожает?

— Нам угрожает.

— Кто?

— А кто мог отравить вашего друга? — нервно спросил Шевелев. Трофим мотал его душу, и это ему не нравилось.

— Робик?

— Я был твердо убежден, что сам Роберт поднять руку на своих обидчиков не мог, — сказал профессор. — И это мое мнение осталось неизменным.

— Тогда кто?

— А как вы оказались в больнице с черепно-мозговой травмой?

— У меня такое ощущение, что я из нее не выписывался, — мрачно усмехнулся Трофим. — Просто перевели в другое отделение. В психиатрию…

— Извините!.. — Шевелев смотрел Трофиму в глаза, будто видел в них признаки безумия.

— У вас никогда не возникало ощущения, что вы находитесь не в кабинете, а в палате для умалишенных?

— Не переживайте, вы с ума не сойдете. Ваша психика надежно защищена.

— Чем?

— В случае сильного негативного на нее воздействия ваш мозг переключается на отвлеченную тему, абстрагируется от стресса.

— Абстрагируется, — усмехнулся Трофим.

— Проще говоря, вы начинаете молоть чушь.

— Это вы меня сейчас оскорбили?

— Трофим, ну все! — вступилась за профессора Тая.

— Я никогда не чувствовал себя пациентом психиатрической клиники! — резко сказал Шевелев.

— Трофим, ты правда мелешь чушь! — сказала Тая. — Тебе говорят, что Робик угрожает нам всем… Или его мать? — спросила она, обращаясь к профессору.

— Доказательств у меня нет. Есть только предположение. И угроза.

— Угроза?

— Ольга Романовна угрожала мне, — глядя на Таю, сказал Шевелев.

— Язык у нее без костей, — кивнула она.

— Я недостаточно хорошо лечил ее сына. — Шевелев обращался только к ней, Трофим для него, казалось, не существовал.

— Она угрожала убить вас?

— Прямо — нет.

— Она приходила к Трофиму, просила за своего Костю, а когда ушла, раздался выстрел. В Трофима стреляли.

— Я не знал, — нахмурился Шевелев.

— Поэтому мы и уехали.

— А почему у тебя закончились таблетки? Разве они уже должны были закончиться?

— Не знаю…

— Что-то не то было с таблетками, — сказал Трофим, ехидно глядя на профессора.