Четвертый принц

Еще более смутно помнила – что ее куда-то тащили, голова моталась из стороны в сторону, и каждое движение причиняло боль.

Потом помнила холод, ее трясло, стучали зубы, и нестерпимо кружилась голова. Тяжелое одеяло, пахнущее сырой шерстью.

Боль в боку и рваные бессвязные сны.

В какой-то момент – словно кто-то сидит рядом, тихо поет колыбельные… Холодно.

И чьи-то теплые руки…

И кружка с теплым питьем тычется ей в губы, Хена с трудом делает глоток… заходится кашлем… Голова гудит и раскалывается. Воет ветер за окном.

Хена проснулась утром. Лучик солнца скользнул по ее лицу.

С трудом приоткрыла глаза, хотела потереть их, но такая слабость во всем теле, даже руку не поднять. И губы пересохли.

Она в каком-то доме… крошечная хижина, в каких живут пастухи на дальних пастбищах, или охотники… или отшельники. Места тут – только укрыться от ветра и дождя. Постель на полу, в куче старых облезлых шкур, крошечный стол у окна и очаг. Больше ничего.

Кто-то притащил ее сюда, спас ей жизнь? Кто-то из местных нашел на дороге?

А Рейнардо?

Сколько времени прошло?

Сердце заныло.

Что же делать теперь?

Что произошло? Ее ранили, возможно, сочли мертвой. Она сама ведь никому не нужна, им нужен был Рейнрадо. Они забрали его, а ее бросили? И кто-то подобрал, пытался выходить… но… что-то не вязалось в этом…

Колыбельные из ее сна…

Хена попыталась сесть, но смогла лишь чуть приподнять голову, сил не было. Зато от любого движения начинал болеть бок. И тяжело дышать. Ей прострелили легкое. Просто чудо, что она жива до сих пор.

Но Рейнардо…

Ей нужно как можно быстрее встать на ноги и найти его. Живым, мертвым, теперь уже ничего не сделать… но найти!

Шаги снаружи. Тихий хруст, и скрип двери. На пороге лохматый мужик с охапкой хвороста. Дверь низкая, ему приходится пригнуться вдвое.

Хена смотрит на него…

А у него вдруг все валится из рук.

– Хена! – и он бросается к ней.

– Наро? – она не может поверить.

* * *

По его щекам текли слезы, не скрываясь, оставляя полосы на грязном лице.

У него отросли волосы и борода. Он похудел вдвое, осунулся, его тонкие пальцы теперь грубые и жесткие.

– Я знал, что ты очнешься, – он сидел рядом, держа ее за руку, гладя по волосам. – Теперь все будет хорошо.

Дал ей воды попить, поддержал под спину, другой рукой держа миску с водой, помогая.

Больше трех недель они…

– Но как, Наро? Как? Как мы оказались здесь? Что стало с теми рыцарями и магом? Кто притащил меня сюда?

– Я притащил, – сказал он тихо, неуверенно улыбаясь, смущенно. – Не спрашивай как, я и сам уже не уверен. Думал, сдохну пока дотащу. Но ведь и бросить тебя на дороге я не мог. Ты ранена… Тебя не только стрелой в бок, тебя еще и моим заклинанием накрыло, хоть я и старался тебя не задеть… но задело все равно.

У него получилось. Он убил охотников всех. Что уж за заклинание и какой силы… Он сказал – это вышло само. Испугался. Понимал, что либо он шарахнет прямо сейчас, либо Хену убьют… и тогда все… Нет времени думать. Почти на одной чистой силе… И шарахнул. Да, со всей дури, что была.

Сам очнулся только ночью, пепел на лице. Было так плохо, что двигаться не было сил, от любого движения тошнило невыносимо. Но Хена рядом… Он увидел ее, понял, что она жива, что ранена, и ждать никак нельзя. Нужно что-то делать. Что он мог? Кое-как вытащил стрелу, перевязал рану. И потащил… Сначала вперед по дороге, нашел осла… Только благодаря этому ослу они и выжили.

Рейнардо погрузил Хену на осла, привязал, чтобы не свалилась, сам пошел за ним… Ну, как мог, так и пошел, ковыляя, там уже не до больного колена было… Куда пошел – понимал уже смутно. А осел вывел сюда. Здесь, очевидно, летние пастбища, небольшой домик… осел знал дорогу и пришел. А идти дальше не было сил. До Корса они бы точно не добрались.

Нога? Да что нога… поболела еще неделю и прошла. Рейнардо даже закатал штанину, показать, что опухоль давно спала. Бегает он теперь… как новенький. Встал, присел, показывая, что все в порядке. Больше трех недель.

Осла съели. Да. Рейнардо долго держался, не хотел, но больше здесь ничего нет, а охотник из него… ну, хреновый, мягко говоря. Один раз мышь поймал, и это вся добыча. Большую часть ослиной туши разделал и повесил вялиться во дворе, часть съел сразу, для Хены бульон сварил…

Да, он сейчас огонь разожжет, еще немного мяса сварит, Хене нужно поесть, нужны силы. Сейчас… С огнем теплее будет.

Хена лежала, наблюдая, как он высекает кремнем искру, подкладывает сухой мох, потом ветки. Уверенно, привычно даже. Как вешает над огнем котелок. Он каждый день делал это. Он вытащил Хену на себе. Все это время он ухаживал за ней.

Словно сон.

Такой утонченный нежный мальчик, и вот это вот все… Так не бывает.

– Почему ты не ушел? – спросила Хена. – До Корса, наверно, дня два. Ты мог бы и один дойти. А потом отправить кого-то за мной… Наверняка и деревни есть ближе, можно было бы кого-то прислать…

Он глянул на нее так, словно она говорит несусветную дурь.

– Я не мог оставить тебя. Ну как же, Хена? А если бы ты умерла, пока меня нет?