Четвертый Рим

Однако сколько раз Василий встретил в парке диких зверей, столько же раз он пожалел, что легкомысленно поддался уговорам. Животные оказались вовсе не рассажены по клеткам, а гуляли на свободе, ограниченные только естественными препятствиями — такими, как обрыв, канава или узенькая граница, утыканная острыми шипами.

Они вышли из «мерседеса» — местного такси, и, как только вошли в чуть сырой, полутемный, желто-зеленый от месячной засухи лес, перед Василием на склоне высоченной, усеянной валунами горы появились два желтых гривастых льва и стали на них смотреть.

Отчаянно труся, Василий все же оставался напротив рва, наполненного водой ровно столько времени, чтобы не обнаружить свой страх перед спутницами, которые безо всяких колебаний рассматривали гордо стоящих напротив них животных.

— Я читал у одного знаменитого натуралиста, — сказал Василий, подавляя в себе желание укрыться за спины своих спутниц, — что прыжок разъяренного льва составляет одиннадцать метров. Кто-нибудь знает, какая ширина у этого рва?

— Метров пять, — навскидку ответила Нина, а потом, сообразив, добавила: — Так ведь львы совсем не разъяренные.

— А если они разъярятся? — резонно спросила Таня и вдруг стала быстро пятиться от края обрыва. — По-моему, нет смысла дожидаться этого момента.

Василий с большим облегчением последовал за ней. Однако Нина осталась стоять у края рва, и, видимо, львам это не понравилось. Тот, что был крупнее, вдруг хрипло и яростно зарычал и стал бить длинным хвостом по впалым бокам. Второй же лев осторожными мелкими шажками стал подходить к рву, опустив морду вниз и чуть волоча лапы.

— Нина, беги! — закричал отчаянно Василий. Все трое, не разбирав дороги, ринулись в лес. К счастью, на каждом шагу в парке были расставлены указатели, которые вывели их к более безобидным экспонатам. Более трех часов провели они в Национальном парке, а осмотрели только его малую часть. Однако, как оказалось, и Василию и его новым приятельницам надо было позарез вовремя вернуться в город, и, с большим сожалением оторвавшись от созерцания животных, они вышли на тропинку, ведущую к Неве. Справа от них за низкой проволочной сеткой открылся яркий, усыпанный цветами луг, по которому гуляли сияющие на солнце радужные птицы. Увидав людей, целая стая этих птиц ринулась к сетке, привыкнув, что проходящие мимо туристы бросают им корм. И тут же у Василия спонтанно родилась идея поймать Нине на память павлина. Ни слова не говоря, он перекинулся через сетку и оказался в птичнике.

Нисколько не испугавшись, павлины, фазаны и какие-то изумрудные утки тотчас окружили его, раскрывая клювы. Но только рука мальчика потянулась к спине павлина, как противная птица гнусаво замяукала и со всех ног бросилась в сторону. Василий, не раздумывая, бросился за ней. Павлин, увидев, что его догоняют, вдруг остановился, повернув голову, и зашипел как змея. Тут уже Василий бросился наутек от павлина, который бежал, помогая себе крыльями, и норовил на ходу клюнуть его в пятку. Однако мальчик оказался быстрее, в два прыжка добрался он до сетки и тут же споткнулся об какого-то не разворотливого фазана, который оказался у него на пути. Он шлепнулся рядом с неуклюжей птицей, встал и увидел, что фазан от страха, потеряв координацию, бьется грудью о сетку. Тотчас он подхватил птицу под крылья и с криком «Держите!» перебросил через сетку. Сам он спрыгнул мгновением позднее прямо в руки сторожа, который, оказывается, наблюдал за его действиями с самого начала и был вне себя от ярости.

Сторож был очень толстый человек в круглой панаме и брезентовом френче, и Василий, наверно, смог бы вырваться и убежать не хуже того павлина, если бы на крик сторожа не набежало еще трое смотрителей парка, с которыми он совладать не смог. Девчонки тем временем убежали, чему Василий был очень рад, фазан же был пойман сторожем как вещественное доказательство.

Обступив Василия плотным кольцом, служители, все, как один, в брезентовых френчиках и шортах с длинными электрошоками на боку, стали обсуждать, куда его лучше отвести и какие меры предосторожности принять, чтобы он не сбежал. После долгих, колебаний один из служителей, молодой, еще крепкий парень, привязал руку мальчика к своей свернутым вчетверо полотенцем и повел по узкой дороге в глубь парка. Тесная дорожка не позволяла идти всем вместе, поэтому остальные охранники шли следом, очень при этом веселясь. Фазан этот, как на грех, оказался самым ценным в своей стае и стоил больше автомашины. По их словам выходило, что Василию за кражу национального достояния в особо крупных размерах грозит тюрьма на срок не менее трех лет, а каждый из охранников получит за бдительность медаль и премию в размере годового оклада.