Четвертый

Мама на мои ромбики особого внимания не обратила, её больше тревожило расставание и ещё беспокойство о том, чтобы я не забыл тёплые носки и шарф. А вот получивший новое назначение отец, который тоже укладывал в чемодан и носки и шарф, одарил нас нечитаемым взглядом. Оля подарила ему вязаную шапочку-колпачок, которую сама связала. Под каску должна хорошо подойти, потому что, как я понял, сапёр он непосредственно практикующий, а не кабинетный.

Весь следующий день мы занимались писаниной, а ближе к вечеру выехали на аэродром. Везли нас довольно долго. Кажется, в район Коврова. Посадка в самолёт была предварена надеванием тёплого лётного комбинезона и унт. Шлем, перчатки – всё, как положено. Инструктаж по использованию кислородной маски – мы не пытались строить из себя великих знатоков, потому что сами-то толком ничем подобным как следует не пользовались – летали всегда низенько и не быстро.

Товарища Молотова сопровождали трое. Видимо, переводчик и помощники. Вот вместе с ними вшестером мы и заняли всю пассажирскую кабину. Форма одежды у нас, понятное дело, получилась единообразная. Взлёт, набор высоты и длительный тоскливый период монотонного выслушивания звука моторов. Без приключений добрались и без задушевных бесед, потому что с маской на физиономии не особо-то тянет на разговоры.

В Англии в это время ещё не холодно – сентябрь здесь обычно мягкий, а дождя в этот день не было. Встретили нас приветливо, да и развезли в разные стороны. Мы с Олей гости короля, а у Вячеслава Михайловича дела к премьер-министру.

Номер в отеле нам выделили просто императорский – я такой роскоши отродясь не видал. Мы, конечно, сразу бросились чистить пёрышки и наводить красоту, потому что до приёма оставалось не так уж много времени – нынче он пройдёт, ближе к вечеру. Оля, конечно, навела полную безупречность, да и меня довела до состояний абсолютной опрятности, а там и тронулись прямиком в Букингемский дворец.

Впечатления от Лондона у меня сложились чёткие – их тут, оказывается, бомбят. И, похоже, противовоздушная оборона не столь хороша, как в Москве. Или нас нарочно везли мимо тех мест, куда падали бомбы? В общем, даже дворцу перепало от Люфтваффе – видны следы ремонта.

Нас немного ввели в курс основных моментов, которые следует учитывать при общении с лицами королевского дома, а там и собственно приём. Небольшой и не пышный, немного чопорный и в меру торжественный. Награждали командира эсминца, потопившего фашистскую подлодку в устье Амазонки и нас – то есть получилось всё очень даже тематически.

Забыл упомянуть – после перехода на английском трампе из Ирана в Кейптаун и примерно месяца выслушивания перевода Дэном речей британского водолаза Криса, у Оли прорезался вполне уверенный английский. И у меня тоже. Поэтому обходились без переводчиков.

Георг – мужчина подтянутый и очень нестарый – нет и полтинника. И лицо у него какое-то очень английское. Ещё была принцесса – будущая королева Елизавета Вторая. Папенька её, как нас предупредили, к Советскому Союзу относится насторожённо. Видимо, дуется из-за расстрела царской семьи. Я это дело тоже не одобряю, но столь скользкую тему мы не поднимали – в основном расспрашивали британского моряка о том, как он реагировал на доклады акустика и как маневрировал – англичане очень любят разговоры про кораблики.

Потом Лиз поинтересовалась у Оли, насколько тяжела для женщины военная служба в период боевых действий. Ответ она получила на ушко и ни капельки не смутилась – только глаза округлила. Видимо, речь шла о потере жирового слоя за первые два месяца, пока мы работали по железнодорожной тематике.

– Вы, господа, продемонстрировали истинное дружелюбие, оказав Британской империи неоценимую помощь в борьбе с серьёзной угрозой, – высказался в наш адрес Георг. – Надеюсь, что оправдавшее себя взаимодействие между нашими державами будет и далее крепнуть.

– Боюсь, после победы над общим врагом, в отношениях Британии и Советского Союза наступит похолодание. А жаль, – ответил я.

– Полагаете, что между нашими странами возникнут новые противоречия? – продолжил расспросы Георг.

– Новые – вряд ли. Нам и старых достаточно. Правда, охарактеризовать их я бы не взялся – слишком тонкие политические материи, – развёл я руками. – Ведь проблемы наших государств сходны, а конфликта жизненных интересов нет. Казалось бы, любую проблему можно решить обсуждением. Ан нет, всегда умудряемся не сойтись во мнениях.

– Что же это за такие за сходные проблемы? – поинтересовался его величество.

– Управляемость, – пожал я плечами. – Сложно наладить чёткое взаимодействие между множеством широко разбросанных территорий. В девятнадцатом веке по этой причине Россия отказалась от калифорнийских земель, а позднее и от Аляски. В двадцатом – от Польши и Финляндии.

– Но приобрела Западную Украину и Прибалтику, – Георга, кажется, зацепило, раз он вступил в полемику.