Четвёртый шкаф

– Хотя… – он на секунду поднял взгляд на блестящую девочку и отвернулся. – К сожалению, это не полностью моя заслуга, – он снова откинулся в кресле и вздохнул. – Иногда за великие вещи надо заплатить великую цену.

Озадаченная Джессика ждала продолжения. Она посмотрела на девочку-аниматроника, вспоминая все, что та сказала несколько минут назад.

– У меня блестящий ум, не сомневайся. Но то, что ты видишь перед собой, – сочетание самых разных махинаций и магии. Я сумел добиться только одного: сделать штуку, которая умеет ходить, – он протянул руку и похлопал по ноге аниматроника, но она не отреагировала. – Немалое достижение. Хотя на деле все не так гладко, как ты видишь. Многое происходит только у тебя в голове, – он с присвистом засмеялся, болезненно закашлялся и после этого продолжил: – Это была идея Генри – не пытаться изобретать велосипед. Зачем создавать иллюзию жизни, если мозг сам это сделает за вас?

– Однако она больше чем иллюзия, – коротко сказала Джессика.

– О, это верно, – задумчиво ответил Эфтон. – Весьма верно. Но мы здесь именно для этого – чтобы открыть секрет последнего ингредиента, который можно назвать искрой жизни.

– И я здесь тоже для этого? – Джессика сжала зубы.

– Мне кажется, ты пришла сюда по доброй воле, не так ли?

– Я себя не связывала.

– Но ты определенно сама легла в багажник машины, – ответил он. – Мы предпочли бы твою подругу Чарли. Но сможем и тебе найти применение.

Он закрыл глаза на несколько долгих секунд, потом открыл их и встретился взглядом с Джессикой.

– Я столкнулся с собственной смертностью, Джессика. Я понял, что умираю, и боялся – каждым покалеченным фрагментом моего тела – очень сильно боялся. Страшился смерти больше, чем вот такой жизни. Хоть и каждую секунду я испытываю боль и засыпаю, только если принять такую дозу лекарства, которая убила бы большинство людей.

– Все боятся умирать, – сказала Джессика. – А тебе стоит бояться больше, чем всем остальным, потому что если ад существует, то на его дне приготовлена дыра специально для тебя.

Эфтон кивнул, как будто был готов это честно признать.

– Уверен, что со временем там и окажусь. Но дьявол уже стучался в мою дверь, и я отвернулся от него.

– И что? Хочешь жить вечно?

Уильям Эфтон печально улыбнулся и протянул руку к аниматронной девочке. Она подошла и, словно защищая, положила руку ему на плечо.

– Но точно не так, – сказал он.

Джессика посмотрела на робота, потом на мужчину перед собой. Его тело уже пестрело механическими деталями.

– Не знала, что ты считаешь себя чокнутым профессором.

– Это бывает только в фантастике, – сказал он невесело.

Пластиковое покрытие снова зашевелилось и стало соскальзывать со стола, но остановилось, так и не обнажив то, что лежало под ним.

– Все умирают.

Джессика моргнула. Адреналин уходил, подступила ужасная усталость. Эфтон протянул руку и прикоснулся к щеке механической девочки, а потом снова повернулся к Джессике.

– Самые ужасные несчастные случаи порой приносят самые прекрасные плоды, – сказал он как будто себе самому. – Воссоздать такой несчастный случай – долг и честь науки. Надо повторить эксперимент и получить тот же результат. Я отдаю эксперименту мою жизнь, кусочек за кусочком.

Он кивнул девочке, и та решительно приблизилась к Джессике. Джессика отступила назад, и на нее снова накатил страх.

– Что вы будете со мной делать? – она слышала тревогу в собственном голосе.

– Ну хватит. Ты же научный ум, так хоть постарайся оценить мои достижения, – сказал Эфтон.

– Я изучаю археологию, – сказала она, не повышая голоса.

Он не ответил. Девочка подошла ближе и посмотрела на нее без эмоций.

Пластиковое покрытие соскользнуло со стола, и Джессика, вздрогнув, уставилась на то, что было под ним. Ее ужас моментально сменился замешательством. Это не было телом, человеческим или искусственным. Она увидела кучу металлолома, из которой торчало что-то вроде рук и ног. Но никакого заметного механизма не было. Масса не двигалась. Не было ни суставов, ни кожи или другого покрытия – только непонятные провода и кабели, сплавленные друг с другом. В основном все это приклеилось к поверхности. По краям, где масса касалась стола, она выглядела подгоревшей и почерневшей, как будто приварилась к нему и стала от него неотделимой.

– Я не понимаю, – от удивления у Джессики открылся рот, и она снова рефлекторно села.

– Хорошая девочка, – Эфтон слабо улыбнулся.

Джессика сжала зубы. Девочка-аниматроник вернулась к столу и взяла спирт и ватные шарики. Она снова начала с пальцев, методично протирая каждый.

– Продолжай, – сказал нетерпеливо Эфтон.

Девочка не изменила размеренного темпа.

– Я прикоснулась к вам. Нужно начать сначала, – сказала она.

– Ерунда, продолжай. Я и не такое пережил.

– Риск инфекции… – сказала она спокойно.

– Элизабет! – огрызнулся он. – Делай, как я говорю.