Четыре дня в начале года тигра

— На государственной службе все очень смешно. Сначала я числился шофером. Однако машину не водил. Потом стал коммерческим атташе. Но занимался я там одним: рассылал туристические буклеты тем, кого как-то интересовали Филиппины, преимущественно школьникам, которым дали задание написать, сочинение о Филиппинах или что-нибудь в этом роде. Сидел в одной комнате с Паломинг Осменья, которую я очень уважаю, потому что она всегда уважала меня.

Прошлым летом мадам Маркос отправилась в Соединенные Штаты для медицинского освидетельствования. После пребывания в госпитале она приехала в Нью-Йорк, и поэт, которого родина усадила за рассылку туристических буклетов, обнаружил, что правительство его не совсем забыло.

Я пришел

— Началось с того, — вспоминает Вилья, — что миссис Маркос прилетела в Нью-Йорк. У нас в миссии все только и говорили о ее прибытии. Однажды вечером — кажется, это было в день ее приезда — у меня раздался телефонный звонок. Миссис Маркос желает поговорить со мной: могу ли я прийти на следующее утро в отель «Пласа»? Ее секретарша сказала: в семь утра. «Это невозможно», — ответил я.

Он встретился с первой леди в полдень.

— Я видел ее во второй раз, опять она была олицетворением красоты, только уже в кубе, как в математике. Говорю ей: «Доброе утро, миссис президент». Я назвал ее миссис президент! Не очень-то умно с моей стороны… Она отвечает: «Мы так давно с вами не виделись. Вы выглядите прекрасно». А я опять: «Да, конечно, но зачем вы хотели меня видеть?» Тогда она объявляет, что хотела бы через меня приобрести кое-какие книги для президента. Конечно, — сказал я, — мне это сделать нетрудно. Сколько книг хотите — пять? шесть?» И тут оказалось, что для личной библиотеки президента ей нужно литературы на две тысячи долларов. «А каких книг?» — спрашиваю. «Ну, — говорит она, — по истории, и еще разные биографии — в общем, то, что должно интересовать президента. По дипломатии там, внешней политике». Я спросил миссис Маркос, на какой адрес переслать книги, а она сказала, что возьмет их с собой.

Вилья две недели просидел в Публичной библиотеке Нью-Йорка и в итоге составил список книг, пользовавшихся максимальным спросом. Потом отправился в книжный магазин Скрибнера, заказал литературу, сказав, что это для президента Филиппин, и получил 15-процентную скидку. «По-моему, всего там было около пятисот томов, миссис Маркос увезла их с собой». Получив счет, он обнаружил, что благодаря скидке у него осталось 79 долларов 25 центов от тех двух тысяч, что миссис Маркос вручила ему.

— И я написал миссис Маркос, спрашивая, купить ли еще книг, или, может, выслать остаток чеком.

Письмо вызвало немалое удивление. «Вы только представьте себе, — хихикал какой-то чиновник во дворце, — этот тип получил две тысячи долларов на покупку книг, остался с семьюдесятью девятью и еще спрашивает, что ему с ними делать!»

Миссис Маркос просила Вилью оставить себе эти доллары в качестве комиссионных. Она просто проверяла его.

Через какое-то время, когда Вилья был в офисе, раздался международный телефонный звонок. На проводе была миссис Маркос. «Вы знаете, — сказала первая леди, — тут у нас ночь». — «Да, — ответил Вилья, — а у нас тут 11.30 утра». — «Президент, — продолжала миссис Маркос, — очень одобрил ваш выбор книг. Он хотел бы отблагодарить вас и спрашивает, что может для вас сделать».

Поэт выразил признательность президенту за интерес к его делам и на том прекратил разговор.

Неделю спустя он узнал, что его отзывают домой для консультаций, и скоро уже летел в Манилу, еще не понимая, в чем дело. Прибыл он 30 августа. Никто не знал, что он прилетает, только его брат Оскар, который и встретил его в аэропорту. На следующий день он всех несказанно удивил, появившись на приеме в честь годовщины журнала «Фри пресс» в тагальской рубашке, одолженной на этот случай у племянника.

— Вы знаете, я сто лет не носил тагальской рубашки. Когда я надеваю тагальскую рубашку, я чувствую себя как ангел, потому что в ней я такой красивый, таким себе кажусь красавцем! Наверное, это филиппинец во мне. Она сразу же пробуждает во мне филиппинца…

На приеме он встретился с президентом и миссис Маркос, и они увезли его на обед во дворец, где Вилья узнал, что его повысили в чине: теперь он был третий секретарь министерства иностранных дел.

Президент сказал: «Обычно, когда я принимаю присягу лиц, назначаемых на высокие посты, я говорю: «Этой должностью вы обязаны народу, и ваш долг — служить ему». В случае с мистером Вильей я говорю: своей должностью он обязан самому себе и тому, что им сделано для страны. Его будут помнить, когда всех нас забудут». И, обращаясь к поэту, мистер Маркос добавил: «Этим вы обязаны самому себе».

Правительство признало, что Хосе Гарсия Вилья всю свою жизнь служил стране и народу, принес им славу, а это есть наивысшее служение.

Назавтра в полдень Вилья в присутствии миссис Маркос и Армандо Манало принес присягу как пресс-секретарь министерства иностранных дел в должности вице-консула. Он предпочитает последний титул.