Четыре души (ЛП)

Один звонок, через восемь дней после взрывов, разрушает наш хрупкий мир.

Потому что Дорнан больше не спит.

Глава 13

Я сижу на балконе, положив ноги на поручни перед собой, и смотрю на океан. Сегодня днем нет ветра, и вода как стекло. От этого захватывает дух, и меня успокаивает то, что я могу просто смотреть на это. Люди стоят на длинных досках и гребут в заливе. Серферы на берегу, их доски забыты, так как волн нет. Дети строят замки из песка на берегу, а вдалеке я вижу колесо обозрения, вращающееся на пирсе.

Передо мной столько жизни, люди живут нормальной, необременительной жизнью. Люди без цен на свои головы.

Люди, которым не нужно было умирать, чтобы уйти от той жизни, в которой они родились.

Я хочу быть одной из этих людей, но, когда я слушаю, как Джейс говорит по мобильному телефону на кухне, мне снова напоминают о том ужасном существовании, которое мы разделяем. Холодная реальность наших семей и их грехов.

— Уже? — спрашивает Джейс того, кто говорит по телефону. — Он был в чертовой коме два дня назад. Пауза. — Неважно. Значит, он сейчас в клубе?

Ужас пронзает мой желудок, и я смотрю на землю. Я не могу смотреть на это прекрасное колесо обозрения или на невинных детей на пляже, думая о Дорнане.

— Да, я буду там, — говорит Джейс. Я слышу, как он бросает что-то на мрамор столешницы, и предполагаю, что это его телефон.

Я встаю и иду на кухню, чуть не столкнувшись с ним. Мы неловко смотрим друг на друга, когда волны реальности начинают разбиваться о нашу тонкую стену отрицания и надежды.

— Он проснулся, — мрачно говорит Джейс.

— Уже? — уныло спрашиваю я.

— Вообще-то, вчера, — говорит Джейс. Горечь в его голосе подобна яду. — Я должен поехать в Ва-Ва-Вум, чтобы увидеть его.

Я уже хватаю свою сумочку, но, когда оглядываюсь на Джейса, он в ужасе отшатывается.

— Что? — спрашиваю я, встревоженная.

Он показывает на мою сумочку.

— Что ты делаешь?

Я смотрю вниз, ожидая увидеть паука или что-то еще на моей сумочке, но там ничего нет.

— Я иду с тобой.

Лицо Джейса искажается от гнева.

— Ты. Не. Идешь. — Рычит он.

Я поднимаю брови.

— Он будет ждать Самми. Если меня там не будет, он убьет меня.

Джейс качает головой.

— Он убьет тебя в любом случае. Что, черт возьми, с тобой не так?

— Со мной много чего не так, — нетерпеливо огрызаюсь я. — Думаю, мы это уже выяснили.

— Я не позволю тебе приблизиться к нему, Джульетта.

Я качаю головой.

— Джейсон. Что, по-твоему, должно было произойти? Ты думал, что я просто забуду обо всем этом, потому что мы пару раз занимались сексом?

Мой тон неприятнее, чем хотелось бы, но я в ярости. Он что, думал, что я так легко откажусь от мести?

Джейс прикусывает губу, и следующие слова даются ему с трудом.

— Я чертовски люблю тебя, Джульетта.

Я улыбаюсь, несмотря на напряжение.

— Я тоже тебя чертовски люблю. Но моя любовь к тебе не изменит моей ненависти к нему.

Джейс выглядит опасно близким к тому, чтобы перекинуть меня через плечо и запереть в своей спальне, пока он не уговорит меня держаться подальше от Дорнана. Но я не позволю ему. Я отказываюсь отказаться от своей вендетты против братьев Росс и их отца-демона.

Счет только четыре — ноль. А до семи? Любви придется подождать.

— Ты думаешь, это смешно? — громко требует Джейс. — Я был на твоих гребаных похоронах. Такое никогда не забудешь! И теперь ты собираешься вернуться туда и ожидать, что он не скоро тебя раскусит? На этот раз он убьет тебя по-настоящему.

Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие.

— Может, и убьет. — Я пожимаю плечами. — Все это время был такой риск, но знаешь, что? Он еще не узнал меня, Джейсон.

— Итак, — с горечью говорит Джейс. — Ты хочешь сказать, что твоя потребность заставить его заплатить важнее, чем то, что у нас есть?

— Дело не только во мне, — парирую я. — Или в тебе. Или в нас. Дело в моем отце! В Марианне! Они погибли, пытаясь спасти нас от этой жизни, и мы обязаны сделать все возможное, чтобы уничтожить этого человека.

Глаза Джейса впиваются в меня; грусть и нежелание отпустить меня почти невыносимы. Мне кажется, что я не могу дышать, особенно когда он кладет руки мне на плечи и умоляет меня.

— Не так, — говорит он лихорадочно. — Пожалуйста, Джулз, не так.

Возможно, это неправильная реакция, но его мольбы так злят меня, что я могу закричать. Как он смеет пытаться использовать то, что у нас есть, против меня? Как он смеет пытаться помешать мне отомстить человеку, который уничтожил нас всех?

Я вижу красный цвет и, к сожалению, принимаюсь за удар.

— Он убил твою мать и оставил ее в ванне, полной крови, чтобы ты нашел ее. Ты его сын, и он сделал это с тобой? — Мой голос грозит сорваться. Он такой высокий и пронзительный. — Как ты думаешь, что он сделал с ними?! Я знаю, что они страдали. Я знаю это больше, чем знаю что-либо. — Я хватаюсь за грудь, думая о своем отце и о том, что он, должно быть, пережил в конце. — Он заставил их страдать, а теперь я заставлю страдать его.