Четыре голубки

— Осторожно. Не цветок. Вот так. Клади в рот. Вкусно, правда?

— Ежж-вика, — сказала Клоуэнс. — Ежж-вика.

— Какая милая, — рассеянно произнесла Эмма.

Демельзе хотелось сказать какую-нибудь житейскую мудрость, но ничего не приходило в голову. Иногда ей нравилось давать советы, и она была уверена в своих суждениях. Но в этом клубке она не могла разобраться, да и учитывая собственное шаткое в моральном плане поведение, она бы предпочла, чтобы ее не просили о совете.

— Тебе следует повидаться с Сэмом, — сказала она, — обсудить это с ним. Так будет лучше. В том смысле, что только так и должно быть между мужчиной и женщиной. Ничто больше не имеет значения, кроме того, что хочет он и чего хочет она. Не волнуйся о том, что скажут другие, что скажет община. Беспокойся только о том, подходишь ли ты ему, и помни, что ты подойдешь ему, только если принадлежишь к общине. А если ты в нее вступишь, то должна уверовать. Не вполсилы, ты и сама это понимаешь. Вот и всё, что я могу сказать. Как видишь, я ничем не могу помочь, Эмма. Совсем ничем.

Эмма посмотрела на море.

— Мне не следовало выходить. Мне устроят нагоняй.

— Ты только что сказала, что кое-что тебе ненавистно. То, что тебя приобщат к Богу, или то, что считают грешницей?

— Может, и то, и другое. Ну, просто... такое чувство, что... трудно с этим смириться.

— Думаю, тебе нужно определиться, Эмма. Правда. Либо в одну сторону, либо в другую. Выходи за Сэма и живи его жизнью. Или нет. Нужно решить, даже если придется сделать то, что тебе ненавистно. Ты не можешь принадлежать обоим мирам.

— Это точно, — согласилась Эмма. — Вот чего я и боюсь. Мне надо подумать. Хотя я и так уж долго думала. — Она вздохнула. — И помолиться. В одиночестве. Наверное, я и позабыла, как это делается... Или никогда и не знала.

Демельза проводила ее взглядом, пока Эмма шла по полю, белая шляпка, криво сидящая на черных волосах, развевающийся красный плащ. Вскоре Эмма пропала из виду, на горизонте остались только трубы дымоходов Нампары, из одной курился дымок — это Джейн готовила похлебку детям на ужин.

Глава седьмая

В первую неделю сентября слуга принес письмо от миссис Говер, адресованное Россу.

Дорогой капитан Полдарк!

С прискорбием сообщаю, что мой племянник страдает от нервной горячки. Выглядит он неплохо, но очень слаб и настойчиво хочет увидеться с вами и вашей женой. Не будет ли это злоупотреблением вашей любезностью? Умоляю, приезжайте в любой день без предварительного извещения, переночуйте у нас, если позволят дела. Так печально для всех нас видеть Хью в этом состоянии, и мы прилагаем все усилия, чтобы он выздоровел. На этой неделе его осмотрел новый доктор из Девенпорта, капитан Лонгман, и думаю, налицо некоторые улучшения, хотя и едва заметные.

Примите наши теплые пожелания,

Франсис Левенсон Говер

Когда пришло письмо, Росс с Демельзой были дома. Росс смотрел на жену, пока она читала.

— Можем послать записку со слугой. Что у нас сегодня? Понедельник? Я смогу поехать в среду, — сказал Росс.

— Как скажешь, Росс.

Он вышел и передал сообщение груму. Когда Росс вернулся, Демельза рассматривала пятно на кресле, куда Клоуэнс пролила джем.

— Я сказал — в среду, в полдень. Предпочитаю там не ночевать, мы можем с ними пообедать и сразу после этого уехать.

— Благодарю, Росс.

Ее лица Росс не видел.

— Что ж, я не в восторге от этого визита, но в такой ситуации невозможно отказать.

— Именно так...

Он подошел к окну.

— Когда ты ездила в прошлый раз, оказалось, что это ложная тревога, да?

— Он так сказал. Он делал вид, что это пустяки, но, как мне кажется, Дуайт отнесся к этому серьезно.

— Странно, — буркнул Росс.

— Что?

— Когда мы везли Дуайта, Армитаджа и третьего — как там его зовут? — Спейда на лодке из Кемпера, я думал, что у Дуайта мало шансов выжить. Хью был самым сильным из этих троих. Он был похож на скелет, как и остальные, но жилистый. А теперь Дуайт постепенно выкарабкивается...

— Интересно, а Дуайт больше его не посещает? Почему?

— Туда долго ехать. Он не может делать это каждый день. А богатые люди могут вызвать кого угодно. Похоже, капитан Лонгман поселился в доме. В общем, увидим.