Четыре голубки

Несмотря на постоянные одёргивания Пруди, Джуд никогда не забывал, что Демельза приехала когда-то в Нампару жалкой маленькой служанкой — нищая, голодная, неграмотная, такую и в дом впускать не стоило. Она, конечно, стояла намного ниже старших слуг — Пруди и его самого. Может, она с тех пор изменилась, выросла, стала хозяйкой в доме — всё потому, что Росс Полдарк сжалился над ней, но это не меняло того, откуда она пришла и какой была прежде. Но потом он добавил:

— Прошу, входите, хозяйка, — припомнив не только тычки Пруди, но и то, что Демельза иногда давала им деньги. — Я тут страдаю весь день. Вы небось слыхали?

— Да, — сказала Демельза, — я тебе очень сочувствую.

— Да ничего такого с ним не случилось, — встряла Пруди. — Ленивый старый козел. Садитесь, дорогуша, принесу вам чашечку чая.

Демельза уселась на шаткий стул. Она заметила, что зеркало, которое она подарила им в прошлом году, треснуло, а один стул прислонили к стене, как пьяного, потому что две ножки у него были сломаны. Похоже, тут произошла стычка.

— Псины! — буркнул Джуд, приподнимаясь на локте. — Надо было повесить весь гнусный выводок! Это неправильно! Чтоб бешеные псы шлялись по двору! Хорошо еще, что меня до смерти не загрызли!

— Да просто царапина! — прогрохотал голос Пруди из другой комнаты. В честь гостьи она решила найти чистую чашку. — Царапина, как от пинцета! И только-то! Всего-навсего!

— А ты что сделала, а? — раздражение Джуда всё нарастало, но вдруг перешло в стон. — Прижгла меня горящим поленом! Прижгла рану и сделала её в два раза больше! Швабра старая!

Разговор продолжился на тех же высоких тонах, пока Пруди заваривала чай. Демельза с радостью бы отказалась, но прямо у порога она сунула Пруди полгинеи, и та бы обиделась, если бы гостья не осталась на чай. Это был ее способ поблагодарить, и Демельза знала, что Джуд сегодня о подарке не услышит.

— Я была в церкви, — сказала она, осторожно отхлебнув горячую черную жидкость, — хотела посмотреть, не начал ли Боуз работать над могилой мисс Агаты, но он не начал. Ты не знаешь, он уже всё измерил?

— И духу его там не видал, — ответил Джуд. — Капитана Росса я видал пару раз. А Боуз, он не был на кладбище с тех пор как поставил этот кривой камень старику Пенвенену. Ох, и как же мне хотелось, чтоб камень рухнул прям ему на голову. Вот же тупица... А капитана Полдарка я еще в июле видал...

— Джуд, глиста мерзкая! — рявкнула Пруди. — Держи свой чай. Чтоб ты захлебнулся!

Джуд взял чашку и пролил немного чая на запястье. Он едва слышно ругнулся и стал пить.

— Видал капитана Полдарка как-то вечером в июле. Я как раз закапывал Бетси Кодл. И тут гляжу — капитан Полдарк у дерева поджидает...

— Джуд, вошь поганая! — гаркнула Пруди. — Закрой пасть!

— А что такое? Что я сделал-то? Чего не так? А? Ну видал я капитана Полдарка, и чего, теперь и сказать нельзя? Чего такого-то? В общем, вижу я — идет к нему дамочка, ну я и решил, что это вы, хозяйка. Ну надо же, думаю, прям как два голубка, и тут — хрясь! А это, оказывается госпожа Элизабет Уорлегган-Полдарк, так-то вот. Ну, и они поздоровались, он шляпой раскланялся, и пошли они, значит, к Тренвиту рука об руку.

— Еще чаю? — спросила Пруди Демельзу, дохнув ей в лицо. — Боже ты мой, да вы к нему почти не притронулись, а я весь свой выдула. Дайте-ка еще подолью.

— Благодарю, не стоит, — ответила Демельза. — Прекрасный чай, но слишком горячий. Я не могу задерживаться, дома много дел. Мы собрали зерно, но кое-что еще осталось.

Пруди расправила черное платье, которое выглядело так, будто в нем хранили картошку.

— Ну вот, дорогуша, как мило, что вы пришли нас навестить, правда, Джуд?

Джуд скосил налитые кровью глаза и получил в ответ взгляд Пруди, показывающий, что как только гостья уйдет, она вытрясет из него все мозги. Вчерашнее лечение по сравнению с этим покажется ангельским бальзамом. Джуд резко сел и поморщился, задев рану.

— Я... а что я... — он замолчал. — Когда придет этот Боуз, я скажу ему, что вы заходили и хотите знать, что он приступил наконец-то, да? Верно, хозяйка? Вы этого хотите?

— Я этого хочу, — согласилась Демельза.

Она сделала еще глоток чая, он обжег горло. Она встала.

Джуд снова боязливо сощурился на Пруди и попытался сказать гостье на прощание что-нибудь приятное.

— Как там ваша малышня? — спросил он Демельзу, когда она подошла к двери.

— Прекрасно. У Клоуэнс режутся зубки, и по утрам она бывает непоседливой, но в основном счастлива и довольна.

— Как ее мамаша, — сказал Джуд, обнажив десны в слабой улыбке. — Как ее мамаша.

— Не всегда, — сказала Демельза. — Не всегда.

Они вышли на солнечный свет. Пруди снова разгладила платье и кашлянула. Но промолчала, поскольку, хотя не очень быстро соображала, но пришла к выводу, что не стоит извиняться за Джуда — это лишь подчеркнет необходимость в извинениях.