Четыре круга судьбы

— Ну вот, а теперь «новая вера», — продолжал Джантар. — Идёт восстановление прав пострадавших, даже возвращение имущества… Так наши решили обратиться — и им дали понять: мы и сейчас, для новой власти — враги! Воевали, видите ли, наши предки с их предками!

— А мы при чём? — не выдержал Итагаро. — Наше поколение? Столько лет прошло!

— Я и говорю! И ещё: мы, мол, возрождаем свою веру — а вы… В общем — люди второго сорта и для этих? Уже просто расизм: будет не общая, как раньше, а только… их страна? Вот их «справедливость»? Мы были «хуже» — и остались «хуже»?

— И чем им не угодили? — спросила Фиар.

— Что «веры» не той! Их бог, их «вера» — уже выше всего! Они восстанавливают справедливость — к себе!

— А я… на самом деле? — задумался Талир. — Что и выйти свободно нельзя, и со мной рядом — стыдно? Если на самом деле — рука и нога на месте, глаза не фасеточные…

— А у меня не было этого… что врачи не гарантировали, буду ли ходить, — добавил Итагаро. — И нецензурной татуировки…

— Но надо вспомнить это «как бы»! — напомнил Донот. — Какие мы «там»!

— А я на уроках терял сознание, — ещё вспомнил Джантар. — От тупости школьной программы. И даже не знал, что за диагноз…

— Вот именно: секретные диагнозы! — не выдержал Лартаяу. — Не знаешь, может, и доволен, что не надо ходить в школу, а потом… не можешь оправдаться: не знаешь собственных симптомов! Ну, якобы собственных… Вы, может, не представляете, что я прошёл в сумасшедшем доме, пока случайно не понял: лечат — от патологической страсти показываться на людях голым, которой у меня нет! Знал бы — объяснил бы сразу, а так… Кодировали от раздевания — на головную боль, рвоту, не помню, что ещё! Так мне теперь и спать в одежде?

— Так теперь же… порют! — ужаснулся Герм. — И что, сразу рвота?

— И тебе вынесен приговор! — спохватился Итагаро. — Ты должен ходить… так, в чём есть!

— Да, вот… Закодирован, а тут… Одно — в противоречие с другим! То законно, это законно — а мне что делать?

— Ой, мальчики, а я? — спохватилась Фиар. — Со школьной формой! На этот ожог не могу надеть…

— А мне, с татуировкой? — всё же спросил Итагаро. — Когда переодеваюсь на физкультуре, медосмотре?

— А мне с язвой? — добавил Ратона. — А требуют приходить в форме! Или — будь сумасшедшим, в приюте…

— А необъяснимое явление? — напомнил Донот. — Чем, как прожёг форму…

— А обо мне — слух, что я вижу голых людей сквозь одежду? — напомнил Герм. — И по их озверелой «вере» — достаточно! Чудеса, колдовство, необычное явление — не от их бога! Даже — если вправду или не было…

— Ну так, а я же? — ещё вспомнил Талир. — Школьная форма — только стандартная! Нельзя — два разных ботинка, нельзя — подворачивать штанину и рукав! И все всё понимают, но «закон есть закон»!

— Как же быть детям-инвалидам? — возмутилась Фиар.

— А их не интересует! У них «вера», «мораль», обычаи, традиции — и ничего не докажешь этой «новой элите»!

— И что я подписал в том состоянии? — вырвалось у Джантара. — Там, про конверт с деньгами? А что им — совесть человека «не той» расы…

— И тоже: был бы в пиджаке… — добавил Герм. — Не представляем всей глубины их помешательства на этом…

— Ну, я-то не по поводу голого тела сперва на дыбу попал… Да, на дыбу! — даже удивлённо повторил Минакри. — Соседи о чём-то донесли! Хотя — тот, без рясы… Вот — ставят в положения, а потом — сам виноват, не оправдаться!

— А за что — на дыбу? — переспросил Лартаяу.

— Да… видели меня в магазине химреактивов! Пробрался украсть что-то — купить нельзя: детям ничего не продают! Да, чтобы взорвать этих… А что? Нас никто не защитит, мы всегда только виноваты! Ещё — сами остановят на улице ни за что… А когда предложили стать послушником монастыря — не раздумывая, согласился! Чем это дворовое зверьё, так уж… А там — мудрость…

— А почему вообще — зверьё? — спросила Фиар. — Почему люди — такие?

— Ну, правда! — согласился Итагаро. — Мы все думали: среди кого живём?

— Новые победители… — ответил Минакри. — Разоблачили что-то старое…

— Вернут обществу духовность, справедливость — так пообещали! — продолжал Итагаро. — И что? Дети — в безвыходном положении! Перед нами — все правы…

— Ещё… деньги прямо по квартирам ходят вымогать, — вдруг вспомнил Джантар. — И никто не защитит: всем распоряжаются банды! А они, «новые победители», рассуждают о «вере»! Восстановлена справедливость, открывается мудрость веков — после многолетнего поругания…

— Рассуждают о рае, аде, — добавил Минакри. — И не поймёшь: а за что страдать здесь? За что терпеть эти банды — здесь? Какая справедливость в этом?

— А в каком другом государстве было бы лучше? — спросила Фиар…

(И вдруг — тишина…

Лишь стук колёс за окном заставил вспомнить: они — в списанном вагоне на какой-то станции! И нельзя говорить громко: услышат снаружи!)

…— Собираемся бежать из такого общества, — вновь начала Фиар, — а куда? В Элбинии нам придётся скрываться в подполье…

(«Так… Элбиния? — спохватился Джантар. — А не Лоруана?»)

— А в другой стране — думаешь, нет? — ответил Донот. — Везде детям надо иметь родителей, чтобы жить дома, а не в казарме!