Четыре месяца темноты

– И взрослые тоже, – сказала Люба.

– И взрослые тоже, – кивнул Кирилл.

– Я всё понимаю. Вы не бойтесь. Даже мои родители не до конца мне поверили, когда я вернулась домой вся в саже и позже обычного. В последнее время я вела себя так ужасно, что они имеют полное право не верить мне.

– Ошибаешься. – Озеров мотнул головой в сторону кабинета, где спорили взрослые. – Твои родители уже два часа защищают тебя там. Значит, они поверили.

Впервые за время разговора девочка подняла на него задумчивые глаза.

– Вы, небось, ничего не видите в своих тёмных очках?

Молодой человек улыбнулся.

– Знаешь, я привык к темноте и вижу гораздо лучше, чем неделю назад.

Школа была пуста. Уроки закончились. Они никуда не торопились. Где-то вдалеке, на улице, трижды прокаркала ворона. Снег на крыше соседнего дома медленно таял и цеплялся за кровлю, чтобы не сорваться вниз. Солнце уйдёт, а морозы вернутся.

Кириллу вдруг вспомнилось заледеневшее поле, гигантский дуб с обгорелым дуплом, перекошенные лица школьников…

– У меня к тебе ещё один вопрос, Люба. Касательно того, что случилось в парке.

Девочка устало вздохнула.

– Это последний вопрос, обещаю.

Она снова вздохнула и закивала. Озеров развернулся к ней и спросил:

– Почему ты выстрелила в землю, а не в человека? Что заставило тебя передумать?

Люба снова принялась ковырять пальцем свою вязаную шапку, и её подбородок почти опустился на грудь. Через минуту он услышал её приглушённый голос:

– Не знаю. Помните, вы рассказывали про крыс, которые могли нажать на педаль и тем самым спасти от тока других крыс, сидящих в соседней клетке.

Кирилл кивнул.

– Вы говорили, что крысы, которых хотя бы однажды било током, охотнее помогают тем, кто оказался на их месте.

Девочка пристально посмотрела на него, словно ища под тёмными линзами глаза учителя, и продолжила:

– Я крыса, которая знает, что такое электричество. Моя бывшая подруга, Ангелина, – тоже. Её в классе все ненавидели. Но это не помешало ей травить меня. Меньше всего я хочу быть похожей на неё. Я не хотела стать такой, как она, обозлённой на весь мир, наверное, поэтому и не выстрелила.

Молодой человек поднялся.

– Спасибо. Я постараюсь это запомнить. Передай, пожалуйста, своей маме, что, если ей захочется поговорить со мной, я буду в своём кабинете.

Он неторопливо пошёл к лестнице.

– И у меня к вам один вопрос, – весело крикнула девочка вслед.

– Ну?

– Все говорят, что вы женитесь. Это правда?

Озеров нахмурился. Люба была не первой, кто его об этом сегодня спрашивал. Как за три дня об этом узнала вся школа?

Штыгин встретился ему сегодня в коридоре и сказал, чтобы он выздоравливал, потому что однорукий учитель в их школе уже есть, а если ещё и одноглазый появится, дети лопнут со смеху. Далее он пожелал, чтобы до свадьбы всё зажило, а затем многозначительно, с лицом хмурым и серьёзным, посоветовал Кириллу хорошо подумать, стоит ли ему обременять себя узами брака.

– Это правда, – пробурчал Озеров.

– Поздравляю вас! – пискнула Люба и улыбнулась своей фирменной улыбкой со скобками.

Когда Кирилл вошёл в кабинет биологии, который также был кабинетом географии и, похоже, по случаю его болезни кабинетом самых разнообразных предметов, – перед ним предстал полный хаос.

Огромный ветхий шкаф был выпотрошен и разобран на части, его содержимое кучками хлама высилось на полу и на партах. На месте старого стоял новенький – оставалось только навесить дверцы.

Среди всей этой неразберихи ходил Монгол, постукивая отвёрткой и что-то напевая себе под нос.

– А! Молодой учитель пришёл очень вовремя! Старик как раз думал, что ему делать со всей этой учебной рухлядью.

– Понятия не имею… – признался Озеров. – Вас что, в одиночку заставили здесь разбираться?

– Никто не может заставить Монгола, но его всегда можно попросить. Когда его попросили разобрать шкаф, старик сказал, что возьмёт в помощники Кирилла Петровича. Но они испугались, что на молодого учителя ещё что-нибудь упадет. Кажется, вам теперь не доверяют…

Монгол хитро посмотрел на Озерова и обнажил ряд крепких зубов, затем из его груди вырвался хрипловатый смех, настолько заразительный и душевный, что Кирилл не смог удержаться и рассмеялся вместе с ним.

– Я не очень хорошо вижу, но руки и ноги у меня на месте, времени полно, поэтому я помогу вам. А всё, что останется, со мной разберут дети.

Кирилл шагнул к одной из куч и принялся выуживать оттуда хоть сколько-нибудь ценные пособия.

Монгол стоял недалеко от него и регулировал дверные петли. Появление собеседника явно обрадовало его:

– Скоро начнётся весна, а с ней очень быстро закончится учебный год. Кирилл Петрович и не заметит, как пережил с нами зиму.

– Этой зимы я никогда не забуду, – сказал, ухмыльнувшись, Озеров.

– Хорошо, когда новый человек приходит к ученикам. Его сердце ещё горит желанием помочь им.

Кирилл мельком взглянул на Монгола, одним глазом, как мог: он давно заметил, что рядом со стариком крутится Илья Кротов. «Значит, старик обо всём знает. Ну, или почти обо всём».